Приехав в Петербург, он огляделся и, чтобы заручиться поддержкой в незнакомой ему стране, перевёл на немецкий язык несколько статей зятя Разумовского, попечителя Санкт-Петербургского учебного округа — С. С. Уварова. Уваров и помог ему определиться в Лицей.
Для агента Меттерниха служба в Лицее имела то преимущество, что он постоянно находился вблизи императорского двора.
Педагогом Гауэншильд был никудышным. Говорил по-русски плохо и читал свои лекции по немецкой словесности на… французском языке. Результаты его деятельности не замедлили сказаться. «При всей остроте и памяти нимало не успевает», — так аттестовал Гауэншильд Александра Пушкина.
По вине Гауэншильда лицеисты не любили и неохотно изучали немецкий язык. Да и самого профессора они с трудом выносили. Заносчивый, скрытный и хитрый «австриец», подобострастный с начальством и грубый с воспитанниками, был им ненавистен, и чуть не в лицо ему безо всякого секрета распевали «национальную» песню, сложенную о нём:
Без большой охоты занимались лицеисты в классе профессора математических и физических наук Якова Ивановича Карцева.
Вначале дело кое-как шло. Решали задачи, учили формулы. Но скоро и этого не стало. Яков Иванович сердился, уговаривал, жаловался и, наконец махнув рукой, стал учить одного лишь Вольховского. Остальные же в математическом классе готовили другие уроки, читали романы, сочиняли стихи, занимались чем угодно, только не математикой.
В течение шести лет изо дня в день, кроме июля (июль был каникулярным месяцем), изучал Пушкин «главные основания» многих наук.
И хотя далеко не по всем предметам он учился хорошо и далеко не все профессора хорошо его учили, главное было в том, что в основе лицейского «способа учения» лежало прекрасное правило: «не затемнять ум детей пространными изъяснениями, но возбуждать его собственное действие». Их учили думать — думать самостоятельно, независимо и свободно. В этом и было главное. А если на многие вопросы не получали они ответов в лекциях своих профессоров, то искали ответы в книгах, у других наставников — «любимых творцов».
«Любимые творцы»
В часы досуга лицеисты много времени отдавали чтению. «Летом досуг проводим в прогулке, зимою в чтении книг», — рассказывал в письме из Лицея воспитанник Илличевский.
Пушкин с раннего детства любил читать. Он был самым начитанным из всех лицеистов. Пожалуй, один только Виля Кюхельбекер мог соперничать с ним.
«Пушкин (Александр), 13-ти лет… Читав множество французских книг, но без выбора, приличного его возрасту, наполнил он память свою многими удачными местами известных авторов; довольно начитан и в русской словесности, знает много басен и стишков», — так характеризовал Пушкина инспектор Пилецкий.
В свободные от занятий часы Пушкин подолгу засиживался в лицейской библиотеке.
Библиотека размещалась в третьем этаже, в арке, соединяющей актовый зал Лицея с хорами дворцовой церкви.
В этом узком, длинном, напоминающем светлый коридор помещении всё было официально парадным. Стены выкрашены в голубоватый цвет, потолок расписан гирляндами, дубовый паркет навощён до зеркального блеска. На всех пяти окнах, обращённых в одну сторону, на Садовую улицу, — портьеры и шторы. Лицейские служители убирали в библиотеке с особенной тщательностью, ведь именно здесь мог пройти император, если бы ему вздумалось посетить Лицей.
Для читателей в библиотеке стояли ломберные столики и крашеные стулья с кожаными сиденьями. Книжное богатство хранилось в шести большущих шкафах, вытянувшихся вдоль стены напротив окон.
4
Лакрица — солодовый корень, приторно сладкое «аптечное» лакомство. У Гауэншильда была привычка жевать лакрицу.