— Это кто это тут дышит как перепуганный щенок?
Ответа не последовало.
— Вылезай, – сказал командир. – Все хорошо.
Тишина.
— Ласточка, шкаф. – Дэннер осторожно подошел к спальному гардеробу. – Не бойся. – Приоткрыл дверцу.
И тут же – комнату огласил громкий визг. Навстречу метнулся кто-то, но Дэннер молниеносным движением перехватил беглеца.
— Все хорошо, хорошо… их больше не осталось… ты в безопасности… патруль…
Стихло. Я смотрела на худенькую девочку лет пяти-шести, она замерла в руках Дэннера и, кажется, даже вдохнуть боялась. Ореховые глаза широко распахнулись, пухлые губы приоткрылись от страха, каштановый шелк рассыпался по плечам.
— Патруль?.. – Голосок дрожал, прерываясь. – Вы все-таки пришли, да?..
— Ну, разумеется, пришли. – Дэннер бережно подхватил девочку на руки. – Ты не ранена?
— Патруль… – девочка зажмурилась. – Пришли… – И вдруг – обвисла, запрокинув голову.
— Ой!.. – невольно вскрикнула я. Такая бледная, почти прозрачная, кожа, синие ручейки вен, такие хрупкие маленькие руки, тоненькая шея… – Дэннер, что делать будем?..
— Возьмем ее с собой – а что еще делать. Не оставлять же ее здесь.
Так мы и вернулись – впереди я с винтовкой, а следом Дэннер – грязный, уставший, с осиротевшей малышкой на окровавленных руках.
Нэйси
Дальше мы шли уже вместе, и стало намного спокойнее, потому что Гич знал, что делать явно получше нашего.
Вскоре лес начал редеть, а потом и вовсе кончился. Земля ухнула вниз невысоким обрывчиком, а впереди раскинулась залитая прозрачной водой равнина. Она странно поблескивала, и, приглядевшись внимательнее, я увидела, что виной тому сплошь усеявшие дно камни, или, скорее, неровные куски белого металла. Местами попадались светло-желтые, или даже красноватые. Наверно, мы с Алисой сочли бы это место красивым, если бы так не устали.
— Привал, – объявил Гич и уселся прямо на землю, скинув рюкзак. Мы повалились следом. Гич раздал нам бутерброды и вытащил большую бутыль с водой. Когда с обедом было покончено, мы все молча пошли дальше, хотя ноги и гудели, и почти не осталось сил. Пришлось разуться и закатать штаны; мы шли по сверкающему дну по колено в воде, и странное озеро казалось бесконечным.
— Долго нам еще идти? – не выдержала я спустя какое-то время. Гич смотрел вперед, но отозвался:
— Расстояние лишь в твоем сознании, маинганс. Путь завершится тогда, когда вы будете к этому готовы.
— Мы уже готовы, – возразила я. – Пусть он сейчас кончается.
— Еще нет. – Гич все-таки поглядел на меня искоса. – Иначе бы ты так не говорила.
— Откуда ты знаешь?
— Ты сказала это, не обдумав, маинганс.
— Почему ты меня так называешь? Меня зовут Нэйси!
— У человека может быть много имен. Ты ведь зовешь своего отца отцом, а твоя мать называет его мужем?
— У меня нет родителей.
— Когда-то же они были.
— У патрульных по два имени, – ввернула Алиса.
— Ага, – осадила я, – и ты не знаешь, почему Дэннер – Дэннер.
— Нэйси, ты ведь и сама не знаешь.
— Ну и что…
— А если бы ты была патрульным – как бы тебя звали? – вдруг поинтересовался Гич.
— Забияка, – выдала Алиса, и я развернулась.
— Ах, ты!.. – Я хотела ей двинуть хорошенько, но эта дура спряталась за Гича, а его обойти было трудно.
— Я ж говорю!
— Гич, скажи ей! – окончательно расстроилась я, но он только засмеялся и велел нам прекратить.
Дэннер
Кажется, меня начало потихоньку отпускать. Или не потихоньку…
Ярополк все так же полз по заданному нами маршруту, но врагов больше не наблюдалось. Не то спрятались, не то награбились вдоволь – не знаю. Девочка уснула, так крепко, что ни шум двигателя, ни неровности дороги не могли ее разбудить. Она тихо сопела, прижавшись ко мне и уткнувшись носом в плечо, а я сидел как дурак и боялся пошевелиться. Ласточка прижалась к другому плечу. Молчал даже бортовой компьютер, хотя ему и не давали такого приказа.
Наконец, когда мы исколесили город вдоль и поперек, израсходовали последние остатки топлива и вымотались окончательно, Ярополк остановился у дверей Храма. Двигатель чихнул напоследок и заглох.
— Приехали? – встрепенулась Ласточка.
— Система охлаждения двигателя имеет незначительные повреждения, – буднично отозвался компьютер. – Дальнейшее передвижение не представляется возможным.
— Придется пешком идти, – расстроилась Аретейни.
— Наверняка, – согласился танк и предложил в своем репертуаре: – Можете отдохнуть, составить отчет и выпить чаю.