— Ты в порядке? – тревожно осведомилась она. От нее пахло корицей и ванильным сахаром, а на волосах, вновь ставших темно-русыми, белела мука. – Не обращай на них внимания. Хочешь, я побуду здесь, с тобой? Я знаю, тебе плохо.
— Не надо. – Я, не удержавшись, уткнулся носом в шелковые волны ее волос. Как же ты мне нужна, ласточка… – Я в порядке.
— Я буду по ним скучать… – пробормотала она. – Я успела привязаться к Лидии. Знаешь, а Горислав меня спас…
— Он хотел тебя убить.
— Теперь это неважно. Дэннер. – Она, отстранившись, поймала мой взгляд и потянула на ступеньку. Мы уселись на лестницу. – Нэйси ведь все объяснила. Что, если и они живы?
— Вряд ли. – Я прижал ее к себе. – По-моему, это сработало частично. Во всяком случае, я вижу только тебя и Кондора.
— Девочку жалко.
— Кого?
— Алису.
— Она хотела умереть. Я вытащил ее из реки. Она пыталась утопиться.
— Может, потому и не сработало… – задумчиво проговорила Аретейни. – Если хотела – тогда жертва, вроде как, получается неполной. Нет?.. – Она вдруг перепрыгнула на другое: – Что мы будем делать дальше?
Я поднялся. Этого разговора сейчас совсем не хотелось.
— Для начала, вернемся к остальным.
Но Ласточка вдруг прижала меня к стене.
— Нет, тебе нельзя!
— Почему это? – удивился я, обнимая ее за пояс.
— Ты опять сорвешься. – Ласточка говорила, а ее руки быстро пробежали по моей шее, отводя с лица растрепавшиеся волосы. Тихий голос дрожал и срывался. – Еще с кем-нибудь поссоришься… не уходи, пожалуйста, ты мне нужен… – ее губы коснулись кожи, прохладные пальцы отодвинули ворот рубахи и куртку. У меня закружилась голова. Еще немного – и мне будет абсолютно все равно, где мы, с кем мы, и чем мы, собственно, с этими «кем» должны сейчас заниматься. Еще немного – и весь мир для меня исчезнет. – Не уходи, я с ума сойду…
— Ласточка… – прошептал я, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Ее прикосновения обжигали. – Что ты, куда я денусь… вот, только…
— Не только. – Гимнастерка скользнула на пол. – Дэннер, я знаю, я вела себя как идиотка… ты мне нужен сейчас, очень нужен… пожалуйста, не уходи никуда…
Разум окончательно со мной попрощался, и я подхватил ее на руки.
— Никогда. Я всегда буду с тобой. Слышишь?.. Всегда.
Кондор
Дэннер ушел, и я его, честно говоря, понимаю. Ему и без того было несладко, а тут еще Витька на него накинулся. Открыто демонстрировать свои чувства Владимир не привык, и отчего-то еще был уверен, что я не заметил недостачи побрякушек на похоронах Лидии. И то, как он постоянно держит руку в кармане. Я не знал, взял ли он серьгу просто на память, или на что-то надеется, а спрашивать не стоило в такой момент. Наверное, надеялся. Все мы надеемся на какую-нибудь ерунду, потеряв близких.
Даже я.
Со стороны дивана донесся стон, и я обернулся.
— О, – немедленно оживился Даклер, – доброе утро, блудный сын! Штрафную?
— Отстань от парня, он еще от паучьего яда толком не очухался. – Я подошел к Казимиру поближе. – Ты как?
Он поглядел на меня. Потом на Даклера. Быстро обежал глазами просторную полутемную комнату. И, наконец, сразу ставший каким-то потерянным взгляд остановился на моем лице.
— А… – язык его явно не слушался и ворочался с трудом, а губы плясали. Куда ему еще и пить-то. – А где… где остальные?
Гверн заскулил и лизнул хозяину руку. Сочувствовал.
Я, конечно же, этого вопроса ждал, и кого он подразумевал под словом «остальные» – понял мгновенно. Уж точно, не Дэннера с его Ласточкой. Парня огорчать не хотелось, но пришел на помощь Виктор.
— Мы еще троих потеряли, – сообщил он. – Лидию прикончили как раз на этом самом диване, кстати.
Казимир аж приподнялся.
— По-моему, ты слишком отвык от людей, – мягко заметила Лаура. – Кто ж так разговаривает.
Тележкин неожиданно смутился.
— А что не так?
— Все. Ты лучше молчи, а то опять с кем-нибудь поссоришься.
— Давай штрафную, – тихо сказал Казимир.
— А ты…
— Да ничего мне не сделается.
— Слушай. – Джереми, протянув ему стакан, сам присел рядом. – А чего эта членистоногая от тебя хотела? Аж наверх за тобой выползла.
Казимир выпил и, при помощи Даклера, принял сидячее положение. Выглядел он, конечно, далеко не лучшим образом, но хотя бы заговорил без запинок.
— Это долго рассказывать.
— Ничего, мы никуда не торопимся. – Джереми неспеша наполнил еще один стакан.