Нэйси уткнулась мне в плечо, затем отстранилась, неожиданно перестав реветь.
— Ой... у вас рана.
— Что? Какая еще рана?
— Да вот же. – Нэйси коснулась пальцами моего плеча, и я невольно зашипел. Ну да, так и есть. Не рана, пожалуй, ожог. Болит, зараза. Я постарался улыбнуться.
— Ничего, все в порядке. Ты, главное, не плачь больше. Ты отлично справилась, молодец. Просто не следует меня так пугать! – Я протянул руку и щелкнул Нэйси по носу, после чего девчонка разулыбалась, а глаза у нее медленно позеленели.
— Я поняла, командир. Но ведь со мной ничего страшного на самом деле не случилось, правда?
Я хмыкнул и заинтересованно уставился в потолок.
— Командир?.. – осторожненько позвала Нэйси, стараясь поймать мой взгляд. Я вздохнул.
— Ну, не совсем так. Это я тебя вытащил.
— Спасибо, – сказала Нэйси. Вообще-то, у нас не принято благодарить за спасение жизни, но я сделал вид, что не заметил. Все же, она еще ребенок, и ребенок напуганный. Незачем. – И мы с вами даже в здравом уме... странно...
— А кстати, почему? – подал голос кто-то – и ребята зашевелились, недоуменно переглядываясь.
— Вода, – предположил я. – Вспомните, когда первая упала в воду, она принялась работать челюстями. И эта действовала щупальцами – а мы все трое, находились под водой. – Я даже рассмеялся. – Вот оно, их слабое место! Вода. Только не следует загонять их на глубину, необходимо узкое пространство. Они хорошо душат. И, к слову, кровь... Она кожу разъедает на ура, лучше под нее не попадать.
Рация у меня на поясе снова зашуршала, донося сквозь помехи далекий голос Обреза. Голос был прерывающийся и испуганный.
— Дэннер!.. Дэннер, отзовись!.. Нам нужна ваша помощь, Дэннер!..
Я схватил рацию.
— Понял. Куда идти?
Но тут связь прервалась и радио умолкло.
Напрочь.
— Ладно, – вздохнул я. – Идем туда, куда они предположительно ушли.
Пронесся, будто рябь по воде, недовольный ропот и кто-то спросил:
— Командир, а как же твари?
— Если убьют отряд Обреза – некому будет их убивать, – отрезал я. – Идемте.
И мы все направились обратно.
Аретейни
Немного отдышавшись, мы принялись соображать получше. Правда, успели сильно замерзнуть в мокрой одежде.
— А ты поняла, кто это был? – спросила вдруг Лесли. – Те, с фонариками.
Я шмыгнула носом. Сигареты, к счастью, не успели сильно промокнуть, лежа в кармане кожаного плаща. Но вот с огнестрельным оружием пришлось распрощаться. Тяжелая винтовка превратилась теперь в обузу, а легонький пистолет Лесли – в бесполезную игрушку. Я расстроилась окончательно.
— А может, это они. Идем обратно?
— Идем. – Лесли поднялась.
— Только осторожнее.
Мы спустились по лесенке и по мостику пересекли резервуар. В нем плавало что-то длинное, немыслимое, страшное и, похоже, дохлое.
— Ой, – сказала Лесли, немного опасливо косясь на неведомое животное, походившее одновременно и на мифическую гидру, и на вымахавшую до невероятных размеров мокрицу – если можно вообразить себе мокрицу без привычной хитиновой брони. – Похоже, они. Зря мы убежали.
— Да нет, – говорю, – не зря. Мешались бы только.
— Это точно, – грустно согласилась Лесли.
— Вон они! – Я услышала впереди голоса и прибавила шагу. – Подождите!
Почти одновременно раздался треск затворов, идущий чуть сбоку от основной группы Дэннер резко развернулся в нашу сторону, маленький тоненький силуэт рядом с ним взвизгнул и кинулся навстречу.
— Дэннер!
— Нэйси!
Орали мы одновременно. Удивление последовало не менее слаженное.
— Лесли?!
— Ласточка?!.. Что ты здесь делаешь?! Что с ва...
Договорить он не успел, поскольку я, не удержавшись, кинулась ему на шею и, пока Лесли шерстила сестру за наглое и бесследное исчезновение, ухитрилась полной грудью вдохнуть бьющий от него сильный железистый запах крови. Дэннер машинально обнял меня в ответ, но я уже отшатнулась. Даже не обратила внимания на «ласточку» – не в пример больше меня интересовала рана. Я подняла фонарик и невольно вскрикнула.
Дэннера было не узнать. Кровоточащие открытые раны покрывали шею, плечи, левую половину лица и даже кисти рук. Будто кто-то протер кожу наждаком вместе с курткой, рубахой и перчатками. Глаза покраснели и распухли, волосы на затылке поблескивали темной кровью. Одежда выглядела так, будто за несколько часов успела состариться на несколько десятилетий. Кстати, Нэйси – а это, как я поняла, была именно она, – выглядела ничуть не лучше. Поодаль двое держали под руки третьего, он то бессмысленно улыбался, то принимался тихо смеяться и гулить, словно младенец. Еще двое держали руки на перевязи.