Наконец, я сообразил, что дальше идти просто-напросто не смогу. Чисто физически. Я и без того уже буквально полз по стенам, нога отказывалась подчиняться. Пришлось признать, что спасатель из меня на данный момент никакой.
— Погоди. – Я перехватил пистолет, тут же его уронил и сполз по стенке на пол. В ушах стоял поистине малиновый звон – я начал терять сознание. – Дальше мне не пройти сейчас. Давай передохнем.
Призрак недоуменно завис. А мне было противно и невыносимо стыдно за эту слабость.
— Тебе больно? – с трогательной детской наивностью уточнила моя спутница.
— Да. И как это ты догадалась? – огрызнулся я, пытаясь распухшими и онемевшими пальцами расшнуровать сапог. Получалось, надо сказать, неважно. Откровенно говоря, не получалось совсем. Зато тугая шнуровка спасла меня от перелома, что уже хорошо. Девочка же выдала еще более дивный ответ:
— Ты хромаешь.
Вот так вот. Тут даже я заткнулся. Цветы жизни, мать их...
— А мы пришли.
Я медленно распрямился и прохрипел:
— Что ты сказала?..
Да неужто?!..
— Мы пришли.
Даже не верится.
Я кое-как поднялся, правда, тут же зашипев от боли.
— Потерпи, – вступила в амплуа утешителя девочка, – немного осталось. Видишь впереди свет?
— Нет. – Честно говоря, я уже ничего не видел.
— Во-он там, фонари. Мы пришли в город.
— Город?.. Подземный город? Тот самый, да?
Призрак пожал плечами.
— Ну, да. Здесь один город.
— Ура.
И тут завыла сирена.
Боль моментально отступила, в глазах прояснилось – и я поднял оружие. Так бывает: в моменты предполагаемой, или же реальной опасности, человек оживает, как бы хреново на тот момент ему ни было. Стресс провоцирует выброс адреналина в кровь – или как-то так. Толком не скажу, я не медик. Сестра Лаэрри, наверное, знает...
Правда, мне это мало помогло, когда с двух сторон бросились. Высокие, тощие, вооруженные какими-то не то палками, не то дубинками, одетые, как и я, во все черное.
Первых двоих я уложил из пистолета, затем патроны кончились, и пришлось выхватить меч. Перезаряжать было некогда.
Подбежали еще шестеро, кинулись в атаку. Каждый из них был выше меня на голову, а то и на две – зато в полтора раза тоньше. Странные люди. Лиц я не видел – они были скрыты не то под масками, не то под платками – я разглядеть не успел.
Я перепрыгнул первый удар, увернулся от второго, ударом в челюсть швырнул об стенку третьего из нападающих, четвертый удар успел блокировать.
Сцепилось, затрещало, ослепительным каскадом сыпанули искры. От рук по всему телу заструилось что-то жестко-покалывающее. Так вот, что у них за дубинки!..
Электричество. А меч сейчас действует в качестве проводника.
У меня хватило ума не дергаться и сил отцепить одну руку и, упав на колено, упереть раскрытую ладонь в пол. Камень. Не получится. Мне даже показалось, что волосы дыбом встали, заряд был мощный. И плевать, что такой бы заряд меня убил. На месте. Могу я пофантазировать?.. Благодарю, вы очень любезны.
Мой противник, наконец, сообразил отступить на шаг и замахнуться для нового удара, остальные осторожненько приближались с боков, образуя «клещи».
Эх, была – не была!
Я крутанулся на месте, используя головокружение в качестве способа вертеться быстрее, и завертел вокруг себя «восьмерку». Прошу прощения, ребята, но арест за незаконное пересечение границы не входит в мои планы на сегодняшний вечер. И вообще, могли бы вначале спросить, кто я такой и чего мне, собственно, надо – а не сразу с оружием кидаться. Может, я чайку, там, выпить зашел, или деловое предложение сделать. М-м?.. Скажете, не может такого быть?.. Ну и приземленные вы люди, я вам скажу. Очень приземленные.
Они повалились штабелем – видимо, не ожидали, а меня повело окончательно. Черт, я людей убил...
Хотя, откуда мне знать, кто они на самом деле такие. Может, нечисть. Датчик-то я посеял. Будем надеяться, из него по весне дерево вырастет... В канализации. Зелененькое такое. А что, будет пейзаж освежать.
Времени на философские размышления не было, и я, кое-как поднявшись и не убирая оружия, кинулся вперед по коридору, перепрыгнув трупы. Теперь и я видел фонарики по стенам.
Ну здравствуй, подземный город. Отдавай то, что тебе не принадлежит – и мы договоримся полюбовно. Ибо не зли психа, а тем более – не зли раненого психа. Результат может оказаться катастрофическим.