Выбрать главу

— Командир!

— Нэйси? А я за тобой. Откуда ты здесь?

— Сбежала.

— Тогда скорее.

— Вы ранены?!

— Все хорошо.

— Да нет же.

— У нас мало времени.

— Почему?

— Если я свалюсь – обещай мне, что будешь делать только то, что я тебе скажу.

— Но командир...

— Это приказ! Обещай.

— Обещаю... Командир...

— Отставить.

— Слушаюсь.

Мы бежали по пояс в воде, и на волнах причудливо переливались блики. Красиво. Отчего-то я это заметил только сейчас.

Лестница. Первый пролет. Второй. Сердце бьется. Наверх, бегом, перепрыгивая через ступеньки.

— Ласточка!

Она села на кровати.

— Вы живые!

— Да. – Я подхватил ее на руки. Через дверь, бегом по коридору. Вынести, вытащить, успеть.

— Мы уходим?

— Да.

На повороте коридора у стены лежала Лаура.

— Что с ней? – Ласточка рванулась из моих рук, но я удержал.

— Я свободна. – Лаура слабо улыбнулась мне. – Дэннер, я свободна. Ты смог. Спасибо тебе.

— Да ладно.

— Прости за все.

— Прощаю.

— Спасибо.

Лаура откидывается назад, вздрагивает и закрывает глаза.

— Что происходит?! – Ласточка поудобнее обхватывает меня за плечи.

— Ничего. Мы уходим. Нет больше охотников. Нет больше жертв. Все освободились.

Как все оказалось просто.

— Дэннер...

— Не сейчас.

Снова лестница. Со второго этажа на первый.

— Ласточка. Послушай меня. Больше времени не будет.

— На что?! Дэннер!

— Я люблю тебя. Просто хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя, всем сердцем люблю. Ты можешь мне не верить. И лучше бы тебе действительно мне не верить. Но я говорю правду. Просто знай. А верить – верить мне необязательно. Ласточка...

Я споткнулся.

Сердце застучало медленнее. И что-то ударило. А я не сразу сообразил, что это земля.

— Дэннер!

— Командир!..

— Командир, вы же обещали не умирать! Вы обещали...

А я все сделал.

Жаль только, не все успел.

Обрез

Мы возвращались домой.

Мы – это все, кто остался – я, полубезумный Артемис и раненый Даклер. Мы его тащили на носилках, а он брыкался, стонал и метался. Правда, в сознание при этом не приходил.

Свежий ночной воздух ворвался в легкие, так, что немедленно закружилась голова. Мы словно опьянели этим воздухом, жадно вдыхая сладкий, пряно-свежий запах весенней ночи и такой родной аромат сосновой хвои. Как же хорошо... Мы не знали, сколько времени провели под землей. Но теперь мы дома. Мы выжили. Мы выполнили долг. Мы смогли.

...У моста одиноко стояла Алиса. Она молча кинулась к нам, но в каких-то нескольких метрах остановилась, будто налетев на невидимую стену. Она глядела на нас с какой-то безумной надеждой, широко распахнутыми глазами, и мне показалось, что в глазах у нее дрожат слезы. Чего ей от нас надо, интересно?

Алиса развернулась и унеслась в темноту. Я пожал плечами.

Вообще-то, ей опасно здесь одной гулять.

Тоже, что ли, хочет в патруль поступить?..

Отправив раненых в госпиталь, я направился с устным отчетом к Кондору, но Кондора на месте не оказалось. Интересно, куда это его понесло посреди ночи?

Я еще постоял в пустом полутемном кабинете, отрешенно разглядывая бумаги на столе и думая, ждать мне его, или не стоит. Наверное, стоит, но сил нет. Я очень хочу спать. Завтра поговорим.

Аретейни

Мысли путались. Сердце колотилось, словно бешеное. Дэннер лежал неподвижно, и дыхание его медленно угасало. Он и так был бледный, как известка, а в мертвенно-синеватом свете фонаря казался уже мертвым. И, судя по всему, страшной иллюзии пара шагов до правды.

Он действительно умирает. И, более того, он знал об этом.

Нет!! Только не он...

Ну почему, почему мне никто ничего не объясняет?!!

Лесли ревела и все трясла его за руку, Нэйси зачем-то все еще щупала пульс. Глаза у нее были распахнуты в пол-лица и рыжие-рыжие, будто апельсины, а губы сделались совсем серыми.

— Командир, вы же обещали!.. обещали!.. – словно заклинание, невнятно сквозь рыдания, повторяла Лесли.

Так, соберись, Аретейни. Ты врач, ты должна ему помочь.

Так я же не реаниматор... Что же делать...

— Лесли! – рявкнула я. Девочка захлебнулась слезами, вздрогнула и рефлекторно вскинула на меня глаза. Я понизила голос. – Что с ним?

— Ампула, – выдохнула Лесли, снова сморщивая нос и заливаясь слезами. – Это все ампула... Он какую-то гадость себе вколол... кра-асную-у...