— У меня на кону более четырех сотен человек, из них больше восьмидесяти это дети не старше пятнадцати лет. Я не могу пожертвовать всем из-за Доминика. Не сейчас. Ему придется самому разбираться со своими проблемами. — сжав губы в узкую линию и явно пребывая в глубокой задумчивости, Изабелла подняла на меня свои глаза, полные боли и слез, и практически прошептал. — Даже если Кайл решит его резать у меня на глазах по частям, я не буду ему мешать. Слишком много поставлено на карту. Прости…
После этого она встала и, не прощаясь, пошла на выход. Я смотрела ей в след, пребывая в шоке от всего происходящего. Она явно стала другой, более жестокой, сильной. Вот только к добру ли это? Сейчас она подписала практически смертный приговор человеку, в которого еще месяц назад была влюблена… А зачем ей свадьба с Алексом? Что вообще происходит у этой женщины?
Глава 21. Разменная монета
Продолжение от лица Доминика.
Следующие два дня слились для меня в непрекращающиеся изощренные пытки. Видимо давно не выпуская пар, все охранники этого дома по очереди отметились на мне, закрепляя свое господство и стремясь доставить изысканные ощущения. К концу второго дня на мне практически не было живого места, и это несмотря на то, что мне не нанесли ни одной открытой раны.
Кормить и поить меня тоже никто из охраны не собирался, ни на миг не прерывая игр с моим телом. Один, второй, шестой… Все ждал, когда уже им надоест, наиграются. Тело уже не слушалось, так как каждый меня фиксировал на несколько часов в одной и той же позе, практически не оставляя шанса пошевелиться.
Не знаю, сколько бы я так продержался еще, но после очередной экзекуции, в мою камеру вошел сам господин. Скривившись, осмотрел меня, приказав охране привести меня в порядок, покормить, переодеть и завтра к 10-ти утра доставить к выходу из дома. Сразу осознал, что видимо завтра наступит этот день Х, когда я узнаю, зачем на самом деле я понадобился этим людям. К сожалению, как-либо повлиять на развитие событий я не мог, поэтому покорно плыл по течению.
На следующий день, ровно в назначенное время, я покорно стоял на коленях у входной двери, ожидая прихода хозяина. Мне выдали видавшие виды джинсы и какую-то старую заношенную майку, которая была мне велика на пару размеров. На моей шее красовался уже знакомый мне строгий ошейник, поводок от него был повешен за петельку на ручку входной двери. Обуви мне не выдали, от чего ног я практически не чувствовал от холода. И это хорошо, что на дворе июль месяц, иначе не известно, как далеко смог бы уйти на отмороженных конечностях.
Хозяин спустился лишь через полчаса. Спокойно оглядев меня, взялся за поводок и периодически подергивая, потащил меня к машине. Приказав сесть в проход между кресел, чтобы не испачкать обшивку, уселся сам и приказал водителю доставить нас в офис корпорации. Меня бросило в жар от осознания того, что там может находиться Изабелла. Совсем не хотелось бы, чтобы она видела меня таким. Тело ломило после игр охраны, на ноги мне подниматься никто так и не разрешил, заставляя любой путь проделывать на коленях… Раньше это было нормой, я как-то и не замечал боли, но сейчас, привыкнув к комфортному существованию, каждая клеточка тела безумно сопротивлялась любому движению, отдаваясь мириадами болезненных ощущений.
Незаметно доехали до пункта назначения. Хозяину открыли дверь, помогая выбраться. Меня же господин вытащил следом, сильно дернув за ошейник. Почувствовал, как по моей шее, а потом и груди побежала струйка, похоже вот и появились открытые раны. Незаметно выперев ее майкой, поморщился. Даже сложно сказать, что именно вызвало такой острый приступ боли. И, конечно, господин не собирался ждать, пока я приду в себя и перестану корчиться, дернув еще раз за поводок и заставляя двигаться к лифту из подземной стоянки.
В лифте хозяин приподнял мою голову, заглядывая в глаза:
— И как такая мразь как ты смог заинтересовать мою племянницу? Невероятно… Но это мне как раз-то и на руку, так как ты выступишь в роли двигателя прогресса сегодня.
Как только господин проговорил все это, мою голову грубо отпустили, а так как сил практически не оставалось, то я еще и в пол ей качественно вписался. Но не издал ни звука. В этот момент открылись двери лифта, и наша процессия двинулась дальше.
На этаже никого не оказалось, что было странно для столь оживленного места. Помнится, в прошлый раз здесь были толпы народа и суета… Эту странность отстраненно фиксировал мой мозг, в то время как я сосредоточился на минимальных действиях, собирая для этого последние остатки сил.