— Вот тебе клиент. Профиль, анфас. Вот здесь все данные: адрес, телефон. Мне нужен на него копромат. Связь с террористами и похитителями. Кстати, я не исключаю, что последний случай с мальчиком, ну, ты слышал, наверное, как то связан с ним. Я понятно все изложил, или есть вопросы? — майор нервничал, понимая что агент всегда найдет возможность вовремя переметнуться на сторону более сильного покровителя.
Человечек потер ладошки, взял в руки фотографии и стал внимательно разглядывать их.
— А разве это не ваш новый сотрудник? — человечек постарался спросить равнодушным тоном. Деланное равнодушие больно задело майора.
— Какая тебе разница, новый или старый. Это нехороший человек. Он хочет зла всем нам. Не только мне, не думай. Ты тоже можешь остаться не у дел.
Агент еще раз поднес к лицу фото и внимательно посмотрел на него.
— А по виду не скажешь. Вид у него очень неказистый.
— В этом я с тобой соглашусь. Я не буду тебя учить как все организовать. Ты сам знаешь, не маленький. Но учти. Если начнешь вилять и захочешь поменять хозяина, то я тебя все равно найду и накажу. Ты меня знаешь.
Человечек вскинул на майора заплывшие маленькие глазки, поморгал и расплылся в благодушной улыбке.
Мустафа целый день лежал в занавешенной комнате. Он запретил входить к нему, и лишь когда неожиданно позвонил самый влиятельный в роду Мустафы родственник, он взял трубку и слабым голосом, попробовал изобразить ликование. Сановник ожидавший более бурного восторга от неслыханной милости, казался недовольным:
— Мустафа? Ты хоть понимаешь, что я тебе говорю! Тебя назначают на место твоего начальника, майора. Ты же так этого хотел. Ты что не рад? Мустафа! Смотри, а то я начинаю уже жалеть, что обидел такого нужного человека. А может мне передумать? Как Мустафа?
Мустафа преодолевая страх, головную боль залился наконец соловьиной трелью, разрядившей обстановку.
— Ну вот, наконец, начинаю узнавать своего Мустафу. Через недельку зайдешь ко мне. Я хочу тебе дать наставления. Как старший.
Мустафу повесил трубку. Постоял, покачал головой. Разве мог он подумать, что тот самый миг, которого он ждал с таким нетерпением, почти со страстью станет для него одним из самых несчастных в жизни. «Ты пропал Мустафа, ты попал в услужению к диву и будешь у него в рабах остаток жизни. За что? Что я такого сделал? Ничего особенного, то же, что и все другие, делали бы на моем месте».
На следующее утро, в белоснежной сорочке, темном костюме и галстуке, удавкой охватившей шею, Мустафа зашел в кабинет теперь уже непосредственного своего шефа. Тот, при виде свежеиспеченного начальника отдела, откинулся на спинку кресла, широко развел руками:
— Как растут у нас кадры. Кто бы мог подумать, что так скоро Вы дорастете до начальника отдела! Поздравляю Вас от всей души! — в голосе шефа прозвучала издевка.
Мустафа стоял не двигаясь, вытянув руки вдоль туловища. Он боялся сильно пошевелить головой, да и галстук ограничивал возможность маневра. Он улыбался своей привычной льстивой улыбкой, похожий на китайского болванчика. Поблагодарил несколько раз, сильно преувеличив заслуги шефа в своем назначении, и уже собирался выходить:
— Майор сдает дела, и я хотел бы, чтобы вы внимательно ознакомились с делом о похищении мальчика. Мустафа, вы хорошо знаете нашего уважаемого Джаил муаллима, отца мальчика, и как он заинтересован в том, чтобы мы скорее нашли похитителей, — шеф говорил благожелательно, стараясь не выдать своего презрительного отношения к Мустафе.
— Я знаю, дорогой начальник, я все сделаю в лучшем виде. Не сомневайтесь. Вы не пожалеете, что назначили меня на такую высокую должность, — Мустафа поднял глаза к потолку.
Опустив глаза и наткнувшись на холодный взгляд шефа, он пятясь вышел из кабинета. Мустафа медленно расслабленной несвойственной ему походкой шел по коридору. Одно отчетливое желание руководило всеми его действиями. Ему вдруг захотелось скрыться от всех навалившихся на него разом проблем, сесть где-нибудь под тутовым деревом у родника и насладиться кристальным воздухом, тутовой водкой и неспешной беседой. Впервые за все время его пребывания в столице, он вдруг вспомнил о том, что потерял. Он очнулся после того, как почувствовал на плече тяжелую руку майора.
— А вот и ты, уважаемый Мустафа. Ну как тебе на новом месте работается, доволен? Небось, в зобу дыханье сперло от радости. Не вижу, однако проявлений восторга!
Мустафа с опаской смотрел на майора. События произошли так стремительно, что он не успел решить для себя, как ему вести себя с майором. Прежняя подобострастная манера уже не подходила, а стать наглым Мустафа побаивался. Майор был второй после монстра с железной рукой персоной, внушавшей Мустафе необъяснимый страх.
— Ну что вы, начальник.
— Какой я тебе начальник, Мустафа. Ты же спал и видел как сесть на мое место, — майор выплеснул переполнявшие его чувства и сожалел о содеянном. Для ведения военных действий ему необходим был нейтралитет. Мустафа не должен был догадываться о коварных планах майора.
— Ну, дорогой Мустафа, ты же понимаешь, что я шучу. Я только хочу поздравить тебя, порадоваться за тебя. — Майор опустил глаза, — ну пойдем, дорогой, в твой кабинет и я расскажу тебя, что нужно делать ближайшие две недели.
Мустафа покорно проследовал за майором. Майор сел на стул приглашая красноречивым жестом Мустафу занять кресло, еще день назад бывшее его, майора креслом. Удобно устроив локти на столе и пристально глядя на Мустафу:
— А теперь, дорогой, расскажи мне подробней, что сумел узнать у нашего друга Малика Гафура. И как ты собираешься искать преступников? Расскажи по старой дружбе. А Мустафа? Друг ты мне или нет? — майор раздвинул губы в гримасе.
— Друг, друг, дорогой начальник. Конечно друг. Только я думаю, что мы этих преступников не поймаем. Все равно не поймаем. И как мы их поймаем? Где мы их будем ловить. А Малик Гафур, хороший человек, я это точно знаю.
— Откуда ты знаешь, что он хороший человек? Ты что-то не договариваешь, — майор впился взглядом в бегающие глазки Мустафы. Хотел было закричать, но вспомнил, что роли поменялись, и почти ласково продолжил, — ну, Мустафа, это в твоих интересах. Так я смогу помочь тебе, если все буду знать. Ты понимаешь?
Мустафа колебался. На лице бродила забытая льстивая улыбка, однако непривычная для Мустафы, напряженная работа происходила в голове. По тому, как он не мог остановить взгляд, руки перебегали с одного предмета на другой, майор догадался, что попал в точку. Мустафа скрывает от него нечто такое, что вероятно могло сослужить майору большую службу. А именно вернуться в родное, ставшее вдруг таким желанным, кресло. Нужно приложить еще одно маленькое усилие, чуть надавить на бывшего подчиненного и он расколется, как переспелый арбуз.