— Предлагаю отдохнуть, насколько это возможно в таких погодных условиях, — высказался Влад. — Ну, нам, солдатам, не привыкать, верно, Лерой?
— У меня другой вариант проведения свободного времени. Сколько не тверди, что ты про меня ничего, кроме имени, не помнишь, но не верится. Вот и сейчас опять проговорился. Откуда ты знаешь, что я солдат, когда я даже сам этого с уверенностью сказать не могу? — Арман, прищурившись, смотрел на спутника. — Ведь мы с тобой в одной лодке. Чего тайны мадридского двора разводить?
Влад, увидев, что в очередной раз дал промашку, почесал в затылке: «Может, правда рассказать? Всё равно язык за зубами держать не умею. Только недоверие расти будет. А оно мне надо — кинжалом в спину получить, например? Хотя, неизвестно, как наёмник поступит, узнав, что мы были по разные стороны баррикад…» Однако врать парень умел плохо, особенно выкручиваться в тех случаях, когда уже подловили пару раз, поэтому решил, что лучше действительно разобраться сразу, в относительно спокойной обстановке.
— Как я уже говорил, у меня фрагменты воспоминаний… прорываются во сне, — начал Влад. — Поэтому всё так… смутно немного, неточно. Я не могу с полной уверенностью сказать, что привидевшееся мне — абсолютная правда…
— Да не тяни кота за хвост! — не выдержал Арман. — Рассказывай уже, в каком эротическом сне я тебе явился.
Влад вздохнул и кратко изложил историю об осаде особняка неизвестного диктатора в какой-то «банановой республике», о том, как погиб весь его отряд, пошедший на штурм, о встрече с командиром наёмников в подвале-архиве и о взрыве, которым всё и завершилось.
Слушая рассказ о себе, Лерой отчаянно старался вызвать в мозгу хоть какие-то ассоциации с описываемыми событиями, вспомнить самую маленькую мелочь, которая подтвердила бы истинность сновидения Влада. Но память упорно не желала ни подтверждать, ни опровергать, она просто молчала.
— А потом взрыв. И больше ничего, — закончил Влад.
Арман ответил не сразу, укладывал по полочкам всю полученную информацию. В принципе выглядело всё правдоподобно. Ни одно из описанных своих действий не вызвало у Лероя возмущения, неприятия и вообще каких-либо отрицательных эмоций. Да, если б очутился в подобной ситуации, то именно так и поступил бы. Но проверить-то невозможно. Мало ли что там во сне приснилось… В конце концов, если память смогли затереть, то и ложные воспоминания в башку запихнуть, скорее всего, не составит труда. Француз покачал головой:
— Значит, вот почему ты на меня поначалу зверем смотрел. Я тебя понимаю, неприятно, наверное, когда на пороге победы обламывают и убивают. Кстати, удивительно, что ты ещё жив, если всё действительно произошло именно так. Я, конечно, не помню ничего, но со взрывчаткой обращаться умею, это точно. — Арман хмыкнул. — Интересные сюрпризы нам преподносит судьба. Слушай, не знаю, как тебе, Влад, а мне наплевать, что там было в прошлом. Здесь-то нету ни той страны, ни того диктатора, ни всех, кто воевал на той и другой стороне. Так что делить нам с тобой нечего. Я не прав? — и он выжидательно взглянул на собеседника.
Лерой отнёсся к сведениям очень спокойно. Конечно, Влад не ожидал, что тот бросится его убивать как старинного врага или забьётся в истерике, узнав, каким был подонком. Но вот такое ледяное непробиваемое выражение лица, а потом — непонятная усмешка… Комольцев почувствовал, что в душе закипает бешенство, несмотря на то, что казалось, он уже смирился с наличием под боком бывшего врага. «Наплевать ему? Делить нечего? А то, что он и его наёмники столько отличных ребят положили, это ничего? Ненавижу!»
— Значит, о тех, кто погиб, можно просто забыть?! — взбеленился парень. — Да из-за таких, как ты… — он буквально задохнулся от праведного гнева.
— Я этого даже не помню, — Арман говорил терпеливо, но чувствовалось, что ещё чуть-чуть и тоже сорвётся. — И не знаю, правда ли это. Но если и правда… Это была всего лишь работа. По твоим словам, ты тоже не родную землю от захватчиков защищал. Так что давай не будем орать друг на друга и припоминать былые стычки. Тем более, что у меня с припоминанием пока не слишком удачно. Вот как ты мне приснишься, так я, может быть, тоже слюной брызгать начну от ненависти. А пока… тебе не кажется, что у нас есть проблемы поважнее, чем считаться, кто кого хотел убить когда-то давным-давно?
Влад сжал кулак на правой руке, словно собирался броситься в драку, но умом уже понимал, что ничего подобного не сделает. Действительно, ирония судьбы. Так хочется наёмнику мозги вышибить, но невыгодно.