Отец Луиджи утёр пот со лба, ладони у него заметно дрожали. Как видно, экспедиция сквозь враждебную магию далась ему нелегко.
— Возьмите артефакт, — обратился он к пленникам.
— А самому слабо? — с нехорошей улыбкой осведомился Арман.
Теперь, когда арбалетчики остались где-то далеко за спиной, противостоять двум безоружным священникам, пусть даже наделённым сверхъестественными способностями, казалось пустяковой задачей. Наёмник незаметно подмигнул Владу и двинул бровью, лёгким поворотом головы указывая назад: дескать, ты второго берёшь. Комольцев кивнул.
— Мы передадим вам камушек — и вы уходите, оставляя нас в покое? — уточнил Влад, специально взглядывая то на одного инквизитора, то на другого, чтобы не было ясно, собирается ли он нападать, а если собирается, то на кого.
— Вы вынесете Рубин из храма, а ещё лучше с территории Города, а затем можете отправляться на все четыре стороны.
Лерой опасался, что действовать они с Владом начнут неодновременно, потеряется эффект неожиданности, и санктификаторы успеют применить какую-нибудь из своих штучек. Однако переживал он зря. Захват прошёл так, словно они долго тренировались. Ни одному из священников не хватило быстроты, чтобы призвать силу, а в рукопашной они не были соперниками двум подготовленным бойцам. В несколько секунд поединок, если его можно так назвать, был окончен. «Ухо» лежал на полу, Влад даже испугался, что совсем ему шею свернул, но, наклонившись, убедился, что пульс ровный. «Светильника» оставили в сознании, чтобы продолжить разговор, только отобрали распятие, чтобы не вздумал воспользоваться своими экстрасенсорными способностями.
— Вы этим ничего не добьётесь, — старик был чудовищно спокоен. — На выходе вас ожидают арбалетные болты, если вы появитесь там без нас и без артефакта. Можете меня убить, молодой человек, но таким способом не спасётесь. Я уже много прожил, и встреча с Создателем меня не пугает.
По тонким губам наёмника скользнула неприятная усмешка.
— Ты-то, старый хрыч, за жизнь цепляться не будешь. Верю. А он? — указал на бессознательное тело второго инквизитора. Тот был не сказать, чтобы совсем юный, но вряд ли грешный мир успел ему надоесть. — Приведи-ка его в чувства, Комольцев.
Влад наклонился и похлопал санктификатора по щекам. Тот очнулся с тихим стоном. «Да, неплохо я его приложил…»
— Так вот, друзья мои, — Арман невольно перенял манеру «светильника» изъясняться вежливо и неторопливо, — предлагаю вариант, который не может не устроить нас всех. Сейчас ты, — тычок пальцем в молодого священника, — пойдёшь туда, — жест в сторону алтаря, — возьмёшь рубинчик, и вы спокойненько, без резких движений уйдёте, неся вожделенное сокровище своим. Нам, поверьте, эта штука без надобности. Продать вряд ли получиться, а брать, чтобы любоваться и переться от собственной крутизны — не по мне… Так что, договорились?
— Не делай, — старик отрицательно покачал головой, обращаясь к младшему коллеге.
«Ухо» пребывал в нерешительности, усугублённой последствиями удара по голове.
— Подумай, хочешь ли ты видеть, как у тебя на глазах будут убивать беззащитного пожилого человека? Точнее, готов ли ты это видеть? — в глазах француза мелькнул азартный огонёк. Казалось, ему даже хочется, чтобы пленник продолжал упорствовать.
— Лерой, может… — заговорил Влад, которому стало как-то не по себе от происходящего. «И почему молчит Чезаре?» Парень кинул взгляд на лучника. Тот смотрел на Волчий Рубин, не обращая внимания, что творится рядом.
— Хорошо, я заберу артефакт с алтаря, — наконец определился молодой санктификатор и приступил к исполнению.
Он не дошёл до цели всего шага три. На высоте, чуть превышающей человеческий рост, из стен зала вырвались ослепительно белые лучи и, изогнувшись дугой, сошлись в той точке, где находился человек. Одновременно всем находящимся в комнате впился в уши разъярённый женский крик. «Светильник» рванулся из рук Армана и преуспел в своём стремлении к свободе.
Владу казалось, что на него опрокинули чан с кипятком. Голова взрывалась болью, волнами растекающейся затем по всему телу. К горлу подступила тошнота. Ощущение было точь-в-точь такое, как возникало при уклонении от исполнения приказов, закреплённых заклинанием, но во много раз сильнее и хуже. Парень с трудом ловил в фокус помещение, но по судорожным жестам Армана понял, что тому сейчас не лучше.