Принятое решение сразу принесло в душу спокойствие и умиротворение. Каких жертв будет стоить заполучение артефакта и каким образом можно будет узнать правду о нём, Арман предпочитал пока не задумываться.
От размышлений его отвлёк звук шагов. Кто-то приближался, не скрываясь, скорее даже нарочно шумя, чтобы не получить ненароком стрелу при неожиданном появлении. (Оружие нашлось там же в тёмной комнате, так что сейчас Лерой судорожно пытался приноровиться к непривычному луку, вспоминая, что ему показывал Влад). «Может, Алисанда возвращается? Нет, вряд ли, походка тяжёлая для неё, больше на мужскую похожа». Мучиться предположениями пришлось недолго — из-за деревьев вышел Чезаре. Мальчишка держал свой лук далеко на отлёте, в левой руке, показывая, что не намеревается стрелять. «Ну да, конечно, мы белые и пушистые, — усмехнулся Лерой. — И камушек мы красть не хотели, просто бес попутал».
— Я пришёл с миром, — проговорил Чезаре, опустил оружие на землю и отошёл на несколько шагов.
Арман, представляя, насколько глупо он выглядит с непривычным оружием в руках, как коряво его держит и какой ничтожный шанс попасть хоть куда-нибудь, не говоря уже о намеченной цели, тоже опустил лук.
— Ну, раз так, то садись к огню. Ночь прохладная.
Нет, на то, что парнишка, возможно, замёрз, наёмнику было глубоко наплевать. Просто в свете костра его было легче контролировать и не опасаться, что он подаст сигнал тем, кто, вполне вероятно, пришёл вместе с ним. «Хотя… зачем инквизиторам возвращаться? — подумалось французу. — Всё, что хотели — получили… Ладно, послушаем, чего сопляк врать будет».
— С чего решил вернуться? — спросил Арман, видя, что Чезаре мнётся, не решаясь заговорить.
— Я… Дело в том, что… — связные фразы никак не рождались.
— Ну, — подбодрил Лерой. — Я внимательно тебя слушаю.
Вместо ответа мальчишка отвёл в сторону воротник рубахи, блеснуло в свете костра серебро распятия, висящего на шее. И красноватый ожог под ним, точно повторяющий форму креста.
— Та-а-ак, — задумчиво протянул Арман. «Только оборотня в нашей компании не хватало».
— Это не то, чем кажется!
— А что же? — поднял бровь наёмник. — Серебро обжигает нечисть, то бишь оборотней. Или я не прав?
Чезаре кивнул:
— Правильно. Но я не оборотень!
— Не оборотень? — переспросил француз насмешливо. Мальчишка вновь утвердительно кивнул. — А серебряное распятие тебя жжёт?
— Да. С сегодняшнего вечера.
— По-моему, мальчик, ты сам себе противоречишь. К тому же, вспоминая отметины у тебя на спине, странно, что это раньше не началось.
— Ликантропия передаётся только через укус! Меня не кусали! — с жаром воскликнул Чезаре, вскочив на ноги. На щеках его разгорелся румянец, но во взгляде металось непонимание и ужас. — Зараза проникает только через слюну!
— Тише ты! — шикнул Арман. — Дай человеку поспать.
Однако Влад уже заворочался и приоткрыл глаза.
— Что за чёрт?! — подскочил он.
— Это не чёрт. Это наш старый знакомый. Соколиный Глаз, спёрший артефакт, — церемонно ответствовал француз.
— Да не паясничай ты, Лерой! — сплюнул Комольцев. — Чезаре, ты откуда взялся?
— Оттуда, — махнул юноша рукой в сторону стены деревьев.
Для Влада был повторен сеанс показа ожога. После чего все задумались.
— Чезаре, ты абсолютно уверен, что тебя ни разу не кусали? — в десятый раз переспросил русский.
— Конечно, уверен! Что я, такого бы не запомнил?! — взорвался мальчишка.
— Тихо! Тихо! Без истерик! — поднял ладонь в примирительном жесте Арман. — Давайте рассуждать логически. Иногда это помогает. Налицо противоречие: на серебро — аллергия, но заражение произойти не могло. Скажи, Чезаре, укус — единственный способ передачи ликантропии?