- Скажи, ты ведь и дальше будешь с «кротами»? – Этот вопрос явно застал Женю врасплох. А в совершенно пустых до этого глазах появился странный огонек, который был так знаком Дэну. Каждый день он видел такой же в собственном отражении.
- Разумеется, - без промедления ответила девушка. – Только, скорее всего, с другой группой. Наши теперь меня считают малодушной истеричкой и не примут обратно.
- Переходи к нам?
- Хм… - Женя неожиданно улыбнулась. – А мы с тобой не подеремся в первый же день?
- Не-а, я принципиально не собираюсь связываться со слабым полом, - не замедлил подколоть ее Дэн.
- Ах ты! – Женя легонько стукнула его ладонью по плечу. – Еще поглядим, кто из нас слабый пол.
- Значит, договорились. Завтра же переводишься в нашу группу.
За разговором Дэн и не заметил, как быстро пролетело время. И, тем не менее, уже наступил вечер. Восемь часов. Теперь-то его просто обязаны будут пропустить к сестре. И объяснить наконец, чем она больна. И пусть только попробуют опять увильнуть от ответа.
За дверями лабораторий слышались разговоры, но Дэн даже не собирался к ним прислушиваться, и направился прямиком к палате, куда утром положили Аниту, и чем ближе он подходил к своей цели, тем медленнее были шаги.
Очнулась ли она? Что скажут врачи? Да, он собирался потребовать от них ответа, но почему-то боялся его услышать. Что может быть не так с единственным оставшимся родным ему человеком? Теперь только завернуть за угол. Почему так тихо? Будто здесь нет ни единой души. Но доктора-то должны быть поблизости? А вот и нужная дверь.
Дэн попытался заглянуть в палату через небольшое пластиковое окошко в двери. Но увидел лишь ширму, которая, по идее, должна отгораживать кровать пациента. Тогда он легонько толкнул дверь, которая сразу же приглашающе распахнулась. Шагнул внутрь, и в нос ударил такой знакомый и в то же время неприятный запах лекарств. Почему-то в коридоре его не чувствовалось. Еще шаг по направлению к кровати…
Дверь позади Дэна хлопнула, закрываясь. Он собрался было обернуться, но в то же мгновение почувствовал, как шею словно бы обожгло укусом пчелы. Очертания палаты вдруг стали расплывчатыми, а пол почему-то накренился как корабельная палуба…
Глава 4
Сижу в своей маленькой пустой комнате. Совершенно одна. Крепко заперев дверь на ключ.
Зачем я закрываюсь каждый вечер? Не знаю… Хотя нет, вру. Я прекрасно это знаю. Причина сейчас находится как раз за стенкой, в соседней комнате. Странно, ведь стены в наших подземных жилищах такие толстые, а мне все равно все слышно. Звон стекла. Порой тихий, едва уловимый. А иногда – настоящий грохот. Очередная бутылка разбита об пол. Или стакан? Впрочем, это совершенно не важно. Ну почему я никак к этому не привыкну? Каждый раз вздрагиваю.
И пьяный хохот. Зажимаю уши, чтобы не слышать всего этого, но все равно слышу. Сколько это уже продолжается? Неделю, месяц? А может, и больше. Я уже потеряла счет этим бесконечным вечерам, когда вот так приходится сидеть взаперти, не решаясь даже выглянуть в прихожую, не говоря уж о комнате, где они все собираются, «чтобы весело провести время». А на самом деле, напиться до потери сознания и позабыть о проблемах. И так едва ли не каждый день. Хотя нет, порой бывают и дни затишья, когда они слезно просят прощения и клянутся, что больше этого не произойдет. Но я уже поняла, что они не сдержат обещания.
Папа, мама… зачем вы делаете это? Неужели нельзя по-другому? Ведь раньше вы еще могли держаться. Или просто решили, что нет смысла?
Вот уже и песни петь начали. Такие визгливые, мерзкие голоса…
Еще можно было перенести, когда они были лишь вдвоем. Просто вовремя услышать это ненавистное «Никааа», и принести в комнату еще закуски или очередную бутылку. Потом успеть вовремя скрыться из виду, чтобы не попасть под горячую руку. Мне это почти всегда удавалось. Хм, а ведь поначалу они и меня хотели втянуть в это. Может, надо было согласиться? Тогда я не сидела бы сейчас тут, не тряслась от страха и безнадежности.