Выбрать главу

Защищено – да. Уютно – нет.

Но если Паула по каким-то причинам оставалась дома, то непременно много мечтала. Одно из самых странных и сокровенных желаний – жизнь в хрустальном доме среди переливающихся лучей света. Девочка просто обожала прозрачные предметы (наверное, потому что ни в городе, ни дома таких почти не было).

Прозрачная зубная щетка, стоящая в прозрачном стаканчике на хрустальной полке, светильники с переливающимся на солнце гранеными подвесками, хрустальный журнальный столик, прозрачная посуда на кухне и хрустальная люстра в гостиной – настоящий волшебный сон.

В один прекрасный день, когда родителей как обычно не было дома, девочка на свой страх и риск решила зайти в мамину спальню, ведь остальной дом девочка исследовала вдоль и поперек. До чего же возросло ликование маленькой Паулы, когда в мамином комоде с украшениями, на самом дне ящика, среди скучных бриллиантов и жемчугов девочка увидела хрустальные бусы, повязанные прочной серебристо-белой нитью.

Паула рассматривала каждый шарик и уже представляла, как заходит в свой волшебный дом, садится на стул с прозрачными ножками, и слушает постукивание бусин у себя в руках, видя, как мерцает отражение ламп и в самих бусинах, и в их отражении на поверхности стола…

Вдруг на девочку упала чья-то длинная тень.

– Ты чего здесь делаешь?

О, нет…

Прямо за ней стояла тощая фигура на каблуках-шпильках.

– Мама? – Паула разворачивается, глядя на женщину снизу вверх. На ней короткое обтягивающее платье сиреневого цвета, невероятно модная в то время темно-фиолетовая помада, а темные волосы были уложены волнами и закреплены лаком.

– Я еще раз повторяю свой вопрос, – холодно сказала женщина, чеканя каждое слово. – Что ты здесь делаешь?

– Я просто увидела у тебя это, – пролепетала Паула, съежившись под пристальным взглядом матери и протянув той самые чудесные в мире бусы.

– Это что? – тонкая бровь изогнулась немного вверх, в то время как остальные мышцы лица, казалось, остались равнодушными.

– Это… это твое.

Белая клешня забрала бусы у девочки из ладони и только тогда девочка осмелилась снова посмотреть на мать: снизу ее лицо казалось каким-то устрашающим, хотя и привлекательным по современным стандартам красоты.

«Как человек может быть одновременно так красив и так отталкивающе страшен?» – подумалось девочке.

– Мусор какой-то, – сказала женщина, и, небрежно кинув украшение на кресло, отошла к зеркалу.

Паула так и осталась стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу.

Женщина на секунду скосила взгляд на девочку, отвлекшись от своего идеального отражения, а потом, закатив глаза, хмыкнула.

– Можешь взять, если хочешь, – договорив, она вернулась к комоду и достала оттуда диадему, отделанную белым золотом с вкраплением бриллиантов. Медленно закрепив у себя на голове украшение, она достала широкий жемчужный браслет, ажурной подвеской соединенный с элегантным колечком, и надела его.

Паула быстро схватила бусы с кресла и так же быстро направилась к двери.

– Паулина, – послышалось сзади, и девочка в изумлении и страхе остановилась: на ее памяти это был первый раз, когда к ней обратились полным именем. – Не смей больше заходить сюда.

– Хорошо, – одними губами ответила девочка, и, сжимая покрепче свое новое сокровище, выбежала из маминой спальни.

Глава VII

– Ну, и что с тобой стряслось?

Этот вопрос застыл в воздухе, и Рэй честно не знал, что ответить. Сказать, что его побила девчонка? Ведь на деле это не совсем так. Сказать, что он ударился или упал? Да, на маленький кулак поклонницы Драгомирова.

– Одна компания попросила меня о помощи с одной вещью. С одним из людей я… не очень поладил. Но все хорошо, – как ни странно, это было первое, что пришло Рэю на ум. В общем-то, он сказал правду, лишь немного обобщив и не рассказав о сделке.

Отец встал и подошел к письменному столу Рэя, на котором стоял непонятно откуда взявшееся ведерко со льдом. Он взял полотенце, завернул в него несколько уже подтаявших кусочков и протянул сыну.

– Приложи к синяку на лбу. Надо было сразу же холод приложить, но теперь уже ничего не поделаешь. Зато впредь будешь знать, что делать в таких ситуациях, – на озадаченное выражение лица парня, фон Элбатт-старший добавил: – Йост сообщил мне о том, что тебе передали некую записку от неизвестной личности, поэтому я попросил его сообщить мне, когда ты вернешься. И когда ты зашел в этот корпус, дворецкий тут же передал это Йосту, а Йост – мне.