Рэй лишь что-то промычал в ответ. Холод приятно облегчил участки отекшей кожи, под которой сгустилась кровь. Парень подошел к зеркалу и увидел, что половина лица была бордово-красной, и лишь потом вспомнил, что один из ударов пришелся в нос и тут же принялся вытирать щеки, подбородок и губы. Всего лишь кровь, размазанная по лицу, но вид весьма ужасающий – и он так на людях ходил! Теперь ясно, почему слуги на него косились. И ведь никто ничего не сказал.
А вот того, что отец так спокойно отреагирует на утренний приход, Рэй точно не ожидал, так что он просто стоял перед зеркалом и усердно вытирал кожу, не зная, что сказать.
Хвала Птицам, фон Элбатт-старший взял эту заботу на себя:
– Думаю, тебе сегодня можно пропустить завтрак. Скажу тете Шарлотте, что ты неважно себя чувствуешь, но к ужину ты должен прийти. Вечером Йост принесет тебе костюм, а синяк не очень виден, только лед прикладывай. Я волновался, что это какая-то провокация или угроза, но хорошо, что все обошлось.
Рэй провожал отца взглядом, и как только дверь издала громкий характерный щелчок, парень одним движением повернул замок и, на ходу выпрыгивая из туфель, свалился на кровать.
Проснулся он ближе к полудню. Проснулся вялым и помятым, с настроением, не предусматривающим никакой активной деятельности, да и деятельности в целом. Невероятным усилием воли он поднялся с кровати, взял учебник по физике и, прикладывая новый холодный компресс к лицу, погрузился в чтение, но уже спустя минуту обнаружил свою голову уткнувшейся в рисунок гидравлического поршня.
– Так не пойдет, – решительно сказал он самому себе, – пора вставать.
Сперва фон Элбатт-младший снял вчерашнюю перепачканную в крови одежду и отправился в ванную. Он открыл кран с горячей водой и просто стоял, наблюдая, как белый полупрозрачный пар, исходящий от струй воды, сначала поднимался у него над головой, а потом уже застелил всю ванную. Наконец Рэй залез в воду и тут же его мышцы сводит приятная судорога – первые секунды горячей ванны всегда самые сладкие и расслабляющие.
От теплой воды сердце билось чаще, каждый вдох приходилось делать полной грудью, и какое-то время он просто лежал в горячей воде и не думал ни о чем, слушая стук своего сердца и эхо собственных выдохов, отражавшихся от стен. Как ни странно, спать уже абсолютно не хотелось.
Рэй открыл глаза, протер запотевшее зеркало мокрой рукой, и на белой глади появилось маленькое окошко обычной зеркальной глади.
В нем Рэй увидел хмурого молодого парня. Его темные волосы немного завились от влаги, карие глаза напряженно смотрели из-под угрожающе нахмуренных бровей, а грубые черты лица только усугубляли образ. Шея и плечи были весьма крепкими, да и весь он был каким-то твердым и чересчур серьезным, словно готовился к атаке. Хотя при невысоком росте и отсутствии подготовки он проиграл бы любую драку, и, казалось, от осознания этого факта парень становился еще мрачнее.
Но тут паровое облако снова заволокло зеркальную гладь, и портрет исчез.
Странно. Не таким Рэй представлял себя. Ведь внутри он был другим – веселым, компанейским, жаждущим приключений и романтики, до безумия влюбленным в кораблестроение и полным нерастраченной энергии. Но остальные видели только молчаливого и местами даже агрессивного человека. Что же с ним происходит? Почему на людях он вел себя не так, как, возможно, хотел бы?
Понятно, что, получая образование дома, он привык к затворническому и уединенному образу жизни. Он много общался с Танвином, регулярно переписывался с отцом и совсем редко – с остальными родственниками, временами заезжал к Эмили, иногда беседовал о влиянии флота с учителем истории, перекидывался слухами с поварихой. Но этого было мало. Все равно о жизни он знал только в теории, на практике представляя из себя полный ноль, начиненный сухими фактами.
Паулина Грей-Врановская… До чего же странная. Она ведь отнюдь не была красавицей – маленькая ростом, худощавая, сутулая, с огромными глазами-бусинами, со стороны она напоминала неокрепшего зверька. Но синяки на лице не давали парню забыть, как яростно она дралась и с каким рвением могла отстаивать свои взгляды.
Эта черноволосая бринальская девчонка, кричавшая о величии Драгомирова, ее задумчивый седовласый друг, сын великого генерала Волтура… Рэй вдруг понял, что завидовал им. Быть такими открытыми, яркими, столько всего повидать… и пусть Паулина оказалась типичной Грей-Врановской, жаждавшей внимания и не видевшей дальше своего носа, но нельзя отрицать, что личность она очень запоминающаяся. А Генри? Почему же он не полез в драку? Неужели после шести лет борьбы с регорцами он не поддался пропаганде бринальских политиков и считает лидера своей родины тираном? Или он промолчал, что избежать конфликта?