А как отец переживал потерю мамы? Любил ли он ее, или это был брак по расчету? Как она выглядела, откуда была родом? Почему он молчит о ней?
Рэй ведь не помнит эту женщину, следовательно, и любить он ее не может, но этот ореол секретности, образованный вокруг ее персоны, тайна за семью печатями, которую фон Элбатт-старший может, но по каким-то причинам не хочет открывать сыну… все это с каждым годом давило на психику все сильнее и сильнее.
Рэй глубоко вздохнул для успокоения участившегося сердцебиения, а похолодевшие от волнения пальцы засунул в карманы. Он обязательно задаст эти вопросы отцу, обязательно задаст.
– Невеста – просто чудо, – отвлекла парня от своих раздумий пожилая женщина, проходившая мимо под руку с супругом. – Видел ее?
– Видел мельком, – ответил старик, – молоденькая, чем-то на Юнити похожа.
– Правда? А я заметила, что у нее кольцо было точь-в-точь как у Вайолет, только вместо изумруда у нее был рубин…
Продолжение этого разговора Рэй не слышал и слышать не хотел. Внезапно у него появилось острое желание уехать, чтобы не терпеть весь этот цирк. Смотреть, как семнадцатилетняя девушка строит глазки старику – что может быть противнее? А все эти беседы о моде, женитьбе, сплетни о знаменитостях, которые с таким придыханием передаются из уст в уста… Цирк, да и только.
Щелк.
Одновременно зажглись фонари, и теперь Рэй стал четко видеть дорожку, по которой шел, бежевые стены особняка, скамейки, деревья, поля вдалеке… и фигуру, стоящую рядом с ним.
От неожиданности Рэй отпрянул, испугавшись. Фигура курила, прислонившись к ближайшему фонарю, наблюдая за пятном луны и вовсе не замечая парня.
– Черт, – с акцентом сказала она, повернув голову на загоревшийся фонарь. – Ну и зачем ты загорелся, спрашивается?
Фигура эта, безусловно, принадлежала Генри Волтуру. Он отпустил еще пару крепких ругательств в адрес фонаря на нестминском вперемешку с бринальским, прежде чем заметил Рэя, стоящего рядом в некотором оцепенении.
– Привет, – сказал Генри и улыбнулся краешком рта.
– Доброго вечера, – вежливо ответил Рэй, растерявшись.
– Сигаретку?
– Не курю.
– Вот и хорошо… – Волтур снова повернул голову к луне, слабые блики света которой виднелись на небе.
Рэй так и остался стоять со своим фраком в руках, а Генри, казалось, уже забыл о нем. Фон Элбатт прекрасно понимал, что этот человек имеет полное право не разговаривать с ним из-за того, что случилось ночью. Все-таки Рэй вступил в драку его боевой подругой, а это уже повод игнорировать друг друга до конца своих дней.
Парень уже собрался сделать шаг чтобы идти дальше, как вдруг Генри спросил:
– Скоро полнолуние, да?
Рэй подошел поближе и запрокинул вверх голову.
– Полнолуние всегда приходится на Ночь Сирин.
– Да, точно.
Затянулось долгое молчание, в течении которого оба смотрели на то, как ветер гоняет облака, сейчас оказавшимися какими-то серо-синими.
Рэй искоса глянул на Волтура. Тот был высок и широкоплеч, но слишком уж худощав для парня такого роста – казалось, в этом человеке мышц не больше грамма, одни только кости. На лице была едва заметная щетина, под глазами появились сиреневые мешки от недосыпа, а сами глаза были блекло-серыми, абсолютно безжизненными и ничего не выражающими.
Кажется, именно так в газетах обычно описывают убийц.
Генри поймал взгляд парня и усмехнулся, выдыхая через нос очередную порцию дыма.
– Хочешь что-то спросить? – он снова перевел взгляд на небо и, видя, что Рэй колеблется, равнодушно добавил: – Спрашивай.
Фон Элбатт хотел спросить что-нибудь про прошлое собеседника, про войну, про Бриналь или Нилатса, но поняв, что от серьезных разговоров его мозг скоро превратится в овсяную кашу, он отбросил сложные формулировки и спросил:
– Твои волосы всегда были такими?
И только когда этот вопрос вырвался из его уст, парень осознал, насколько глупыми и бестактными были эти слова.
– Имеешь в виду, всегда ли они были полуседыми? – Неожиданно быстро и живо ответил Волтур. А потом, выдержав привычную паузу, ответил: – Конечно, нет. Но это долгая история.
– На самом деле, у меня есть время.
– Хм… – задумчиво тянет Генри, бросая окурок в урну и зажигая следующую сигарету. – Тогда слушай…
***
Шесть лет назад, в июльское воскресенье, я, озорной тринадцатилетний мальчишка, главный деревенский хулиган, побежал в лес, который находился неподалеку от дома. Большой, красивый был лес. В нем всегда было много людей: кто грибы собирал, кто гулял, кто, сидя в беседке, к экзаменам готовился. Мы с друзьями вечно играли там. Конечно, пару раз кто-то из нас терялся, но через несколько часов находился, ничего страшного.