– Конечно, господин Рэй.
– Отлично. Надеюсь, вы будете сносной заменой Танвина.
Рэй сделал глоток горячего отвара и снова прочитал написанное.
Вдруг в дверь постучали, Йост оторвался от раскладывания вещей и вышел в коридор.
– Господин Рэймонд фон Элбатт здесь живет? – пропищал за дверью детский голосок.
– Именно так.
– Это ему.
– От кого?
– Там все указано.
– Благодарю. Передам.
Йост зашел обратно в комнату и передал Рэю записку. Парень взял ее и только диву дался: почерк незнакомый, да и сама записка написана на клочке бумаги.
«Доброго вечера! Нужна помощь механика. А нет, сначала нужно сказать, что мы не знакомы лично, но мне известно, что вы разбираетесь в механизмах. Так вот, нужна помощь механика. Переписал бы записку еще раз, но другой бумаги тут нет. В общем, мы готовим нечто очень крутое, и если хотите присоединиться, то приходите в восемь часов в главный корпус. Там на первом этаже есть коридор со стеклянными витринами. Ждите около картины с блондинкой тети Мэри, которая держит яблоки. Вы не пройдете мимо – у тетушки Мэри было косоглазие».
И внизу совсем другим почерком:
«Ничего опасного не затевается, об этом не волнуйтесь. Если все получится, будет очень здорово».
– Что за черт? – воскликнул Рэй. – Это вообще от кого?
– Случилось что-то плохое, господин? – спросил Йост. Рэй знал, о чем он подумал: сейчас, после поражения отца на выборах, Врановские особенно горды и заносчивы. Рэй даже боялся, что здесь их не примут как ровню.
Писал первую часть этой записки наверняка ребенок – слишком уж сумбурно подобраны слова. Может, это какой-то розыгрыш? Двоюродные братья или сестры решили пошутить?
Немного подумав, Рэй решил пойти. В худшем случае, если это все будет дурацкой шуткой, что он потеряет?
***
Рэй зашел в главный корпус, чувствуя при этом себя не в своей тарелке в окружении высоких потолков, бежевых колонн и хрустальных люстр. И хоть по стилю все здесь напоминало корпус для гостей, очутившись в таком месте сразу понимаешь – здесь живут хозяева.
– Вам чем-нибудь помочь, молодой человек? – спросил швейцар. Он был одет в красно-бархатную форму, белые лайковые перчатки и начищенные до блеска черные туфли. Его голову украшала фуражка – ее лакированный черный козырек был обрамлен медными оковками, а околыш украшен переплетенными серебряными галунами в виде Ворона.
– Я просто осмотреться, – вежливо поблагодарил Рэй, ища взглядом нужный ему коридор и шагая вперед. Швейцар вернулся на свой пост, вытаскивая и разворачивая недочитанную газету.
Все здесь – стены, полы, ковры, светильники, колонны, лепнина, окна – дышало стариной и традициями (любимое слово тети Шарлотты!), словно всем своим видом говоря: «Обладатель этого дома – истинный Врановский». Каждый узор на кофейно-бежевой стене складывался в изображение Ворона. Каждый кран в ванной комнате выполнен в виде этой же птицы. Каждая картина, возникающая то тут и там на пути, висела в обрамлении дорогой рамы, собранной из сотен серебристо-черных кусочков, а каждый такой кусочек был выполнен в виде небольшого темного крыла.
Стоит ли говорить, что у входа в особняк построен огромный многоярусный фонтан в виде черного Ворона, укрывающего под своим исполинским крылом город. Символа яснее придумать трудно, но Врановские смогли. Эта семья укрывают всю страну, и в скором будущем могут устроить правящую династию или же, на худой конец, установить диктатуру.
Вот и картинная галерея. Рэй отвлекся от мрачных мыслей и принялся рассматривать все вокруг. С полотен, заключенных в «фирменные» рамы, грустно смотрели красивые и не очень люди, какие-то странные фигуры, части тел, здания и еще не пойми что-то.
– А, вот ты где… – пробормотало парень блондинке с яблоками в руках. – У тебя и правда косоглазие…
– Это вы? – послышался знакомый голос прямо у Рэя за спиной, и парень обернулся.
Глава IV
– Волтур? – удивлению Рэя не было предела. – Генри Волтур? Вы передали мне записку?
Генри коротко рассмеялся и по-дружески пожал Рэю руку. Его седые волосы были волнами взвихрены вверх и в стороны, незастегнутый пиджак свободно висел на исхудавшем от войны теле, а глаза излучали искреннюю радость и простодушие. Рэй только диву дался: неужели это тот же самый человек, которого он видел в день выборов?
– Записку не я писал, – Генри приглашающим жестом указал на лестницу, ведущую на второй этаж. – По вашему выражению лица я понимаю, что мелкий не умеет правильно подбирать слова. Не волнуйтесь, в жизни он довольно вменяем.