— Я знаю… — тихо пробормотал Марсиус.
Алхимик поднял одну бровь.
— Тогда объясни мне, пожалуйста, чем вызвано твое поведение?
Очевидно, что его учитель все видел, так что отнекиваться не имело смысла.
— Сам не знаю, что на меня нашло, признаю свою ошибку! — скороговоркой произнес ученик. — И вообще, она первая начала!
— Дорогой мой… кот, кто бы ни начал первым, я не могу допустить, чтобы это повторилось. Ты, может быть, об этом не подумал, но на кон поставлена моя репутация. И я не хочу, чтобы какой-то безмозглый недочеловек ее разрушил! Так что ты будешь наказан!
Марсиус молча и все так же жалобно посмотрел в лицо учителю, ожидая вердикта.
— И что мне с тобой делать? — тяжело вздохнул тот. — Ладно, чтобы у тебя энергии не оставалось на такие вещи, будешь в свободное время разбираться в чулане.
В чулане был свален хлам. Много хлама. Так много, что новый хлам туда уже не влезал, и его приходилось относить на чердак. Кажется, в чулане до сих пор валялись вещи, оставшиеся еще от предыдущих владельцев дома, тоже магов. Следовательно, хлам мог быть опасным — Марсиус подозревал, что с тех сталось бы наложить даже на ненужные вещи по парочке охранных заклятий. Он слышал жуткие истории о колдуне, что жил в доме до Алхимика — у старика даже мухи по дому летали исключительно заколдованные. К тому же, и умер он насильственной смертью — одна из мух, из-за неверного заклинания, превратилась в слона, и раздавила колдуна, свалившись на него с потолка. А от вещей мага, умершего насильственной смертью, да еще и заколдованных, можно было ждать чего угодно.
Но делать было нечего. На следующее утро, после занятий, бывший кот, вместо приятной прогулки по Городу Весны, предпринял гораздо менее приятную прогулку в чулан.
К счастью, его страхи насчет колдовства, заклинаний и проклятий не оправдались. Он только надышался пылью так, что чихал десять минут подряд, а в остальном все прошло довольно мирно. За один день разобрать ему удалось всего пару метров — он освободил от хлама семь или восемь ступенек — вещей в чулане скопилось так много, что они лежали даже на лестнице, выливаясь из подвала хтонической волной.
Поняв, что ничего страшного не происходит, Марсиус расслабился и думал то о рыжей кошке, прекрасной в своей далекой недоступности, то о Васелине, в настоящей момент прекрасной по тем же самым причинам, хотя о ней все же у кота получалось думать лучше и красочнее, по причине того, что недоступной она стала только после разговора с Алхимиком.
На следующий день Марсиус вернулся к своему увлекательному занятию. Ему удалось продвинуться еще на пять ступенек. Мысли о кошке и о женщине не отвлекали, наоборот, они скрашивали часы в чулане. Без них было бы совсем невыносимо.
Среди вещей он нашел какой-то старый сундук с проржавевшим замком. Марсиус, совершенно забыв об осторожности, подергал запор — сундук не был заперт. Кот открыл его и начал перебирать содержимое. Внутри были пачки старых писем, которые ему читать вовсе не хотелось, поэтому он побросал их в мусорное ведро не глядя, а еще была соломенная кукла, потрепанная, в льняном выцветшем платьишке. В общем, вряд ли нашлась бы девочка, которая захотела бы с такой играть. Марсиус уже хотел было отправить куклу к остальному мусору, когда та заговорила:
— Не выбрасывай меня, пожалуйста! Возьми лучше с собой, я тебе когда-нибудь пригожусь!
— Нельзя же так без предупреждения! — Марсиус схватился за сердце. — Я чуть не закричал от страха! А если бы закричал, сюда бы прибежал Алхимик и фиг бы ты с ним о чем договорилась!
— Извини. Но ты возьмешь меня с собой, правда? — в голосе куклы звучала надежда.
— Не думаю, что мне от тебя будет много пользы! Зачем ты мне?
— Я тебе пригожусь, честное слово! — заявила кукла.
— И как же ты мне пригодишься? Я же не девочка, в куклы не играю! Я вообще, если хочешь знать, кот!
— А я волшебная кукла.
Марсиус с сомнением оглядел свою находку — простая потрепанная тряпичная кукла, набитая соломой. На волшебную вещь совсем не похожа. Магические предметы обычно были богато украшены и вообще выглядели презентабельно. Хотя, следовало признать — обычные куклы все же редко разговаривают.
— И что ты умеешь делать?
— Могу делать вид, что я — это кто-то другой.
— Это как?
— Вот так.
Кукла вдруг вся надулась, будто ее пучило соломой. Размеры ее стремительно увеличивались, а с ними менялся и облик. Очень быстро Марсиус обнаружил, что смотрит на себя самого. Только этот новый Марсиус был ростом чуть поменьше, а лицом потолще.