— Ну ладно-ладно, сознаю свою ошибку, — раздраженно сказал Клод. — Завтра же уберусь на этом чертовом чердаке, а то, не дай бог, еще кто-нибудь здесь заведется. У меня тут, кажется, еще опята росли.
— Росли, росли, бака-бябяка! — радостно подтвердил гриб. — Теперь не растут. Я съел. И гвоздей съел. И тебя бы съел, но у тебя бумага невкусная. Бака-бабяка! Вот его бы не съел, — гриб показал на мага своей коротенькой ручкой, — он меня любит. И вообще, его съесть нельзя, он волшебный! — в голосе его сквозило явное сожаление.
— Приятно слышать! — пробормотал Клод, вцепившись рукой в бумажку, которую ему дал колдун.
— Вот видите, — кивнул маг, все так же ласково улыбаясь грибу. — Он — жертва обстоятельств. Чистили бы Вы почаще чердак, не было бы этой проблемы. Кстати, ведь ожить может не только гриб. Если вещи больше 100 лет, ее дух просыпается.
— Прекрасно! Завтра же продам весь антиквариат! Все равно он не мой — здесь все осталось от предыдущих жильцов. — решил Клод. — Ну а с этим… Бабякой что делать?
— Для начала извинитесь перед ним, — посоветовал маг. — А то он еще вернется, чтобы продолжить разговор…
— Прости меня, пожалуйста! — поспешно обратился к грибу Клод, молитвенно сложив руки. — Не хотел, сознаю свою ошибку!
Гриб ничего не ответил, только исподлобья посмотрел на Клода и утробно забурчал. Клод испуганно взглянул на мага, ожидая пояснений.
— Он тебя прощает, хотя и неохотно, — перевел маг. — А теперь, думаю, надо спросить, чего хочет сам гриб, — маг повернулся к Баке-Бабяке. — Ты хочешь здесь остаться?
— Что?!! — возмутился Клод вслух.
Маг успокаивающе махнул рукой, и Клод продолжил возмущаться молча.
— Не хочу, не хочу. Не хочу хочу хочу, — пробасил гриб. — Опят нет, гвоздей нет, бака-бябяка! Веревки мешают!
Абэ многозначительно посмотрел на Клода, будто говоря: «ну вот видишь, а ты нервничал».
— А куда ты хочешь? — спросил колдун.
— Бяка, бака-бабяка… — гнул свое гриб, подскакивая на месте.
— Он не знает, — пояснил Ясутика Клоду. — Может, у Вас есть предложения?
— Ну… э… парк у Холма Четырех Ветров? — предложил тот первое, что пришло в голову.
— Какая хорошая идея! — обрадовался маг. Впрочем, Клод подозревал, что маг и сам прекрасно знал, куда можно сбагрить гриб, но только хотел, чтобы и Клод принял хоть какое-то участие в судьбе подопечного. Возможно, он этого хотел не просто ради удовлетворения низменных морализаторских инстинктов. Возможно, это был способ примирить его с грибом, пришло Клоду в голову.
— Хочешь в парк? — обратился тем временем Абэ Ясутика к Баке-бабяке. — Там лес, деревья, трава. Опят очень много. Другие грибы есть. Не съешь, так подружишься. Насчет гвоздей не знаю.
— Хочу хочу хочу! — радостно согласился гриб. — Опят хочу, травы хочу! Дерево хочу, вкусно! Бяка!
— А он там экосистему не нарушит, с этими своими «вкусными деревьями»? Парк-то после него останется? — усомнился Клод.
Гриб раздраженно заскакал и начал ворчать.
— Не волнуйтесь, — успокоил маг обоих. — Его аппетит больше его возможностей. Не только деревья, даже прохожие выживут. Гриб-то, в сущности, не так уж и велик…
Клод посмотрел на гигантскую фигуру и хмыкнул, но спорить не стал — кажется, этот Абэ Ясутика свое дело знал.
— Ну что же, — продолжил маг, поворачиваясь к грибу. — Тогда пойдем, я тебя отнесу.
Он поднял вверх раскрытую ладонь и что-то прошептал. Гриб вдруг уменьшился до своего первоначального размера, и прыгнул колдуну в руку. — А вы убрались бы все же на чердаке. А то я у вас там еще старый утюг видел, и ступку… сами понимаете, стоит старинную вещь оставить без присмотра, как она начинает своевольничать. Поэтому единственное средство — порядок, — обратился Абэ к Клоду.
Тот кивнул.
— Спасибо, — сказал он.
— Всегда рад, если что — обращайтесь! Надеюсь, еще увидимся! — жизнерадостно ответил колдун.
— А я надеюсь, что нет, — прошептал Клод, когда его странный гость скрылся за дверью.
Затем он взял веник и, горестно стеная, пошел на чердак, искоренять источник оборотничества.
«Записки о Кошачьем Ручье в Эпоху Небесных Вод, Дарующих Благоденствие»
«Почтенный горожанин Людовик Двадцатый, который в жизни не произнес ни слова неправды, рассказывал, что встречал автора той листовки для вновьприбывших, которую использовали в эпоху Небесных Вод, Дарующих Благоденствие. Автор сей отличался каверзностью ума и любил запутывать людей. Людовик Двадцатый спросил у него как-то раз, не боится ли тот, что листовку никто не сможет понять из-за того, что предложения очень сложные, на что получил ответ: