— Дивная Хрень! — воскликнул Джетти в восторге, и чуть не вывалился за перила. Кажется, рома он все же перебрал, но ему сейчас было плевать.
— Мой корабль называется «Дивная Хрень», и он плывет сюда! Ура! — молодой человек хотел было подбросить в воздух шляпу, но шляпы не было, поэтому он зашвырнул в океан несколько пустых пивных бутылок с балкона.
— Гип-гип-ура!
И тут случилось то, что в тот момент ему совсем не показалось удивительным. Вода вдруг начала прибывать, прибывать, затапливая здание и поднимаясь все выше и выше. Задул сильный ветер, а небо посерело. Откуда-то взялись тяжелые грозовые тучи. Волны бились о стены с грохотом, а ветер дул так, что Джетти с трудом удерживался на ногах. Впрочем, он подозревал, что тут не только ветер был виноват.
Он, прищурившись, глядел в горизонт, пытаясь высмотреть силуэт корабля, но там ничего не было. Но это его совсем не огорчило. Молодому человеку вдруг пришло в голову, что для его корабля появиться на горизонте будет слишком банальным. Его корабль должен был вынырнуть внезапно прямо у дома, будто свернув на невидимом перекрестке между мирами.
Вода все прибывала и прибывала, и как только волны сравнялись с балконом его соседа тремя этажами ниже, вместе с очередной волной к дому со скрипом прижался черный деревянный борт корабля.
— Офигеть! Черти собачьи! — радостно выругался Джетти, уже чувствуя себя заправским пиратом, потому что в нескольких метрах под ним была мокрая дощатая палуба его корабля, корабля, который он только что придумал!
Джетти был уверен, что на борту он обнаружил бы название «Дивная Хрень», выведенное вычурными золотыми буквами.
Ни секунды не раздумывая, он неуклюже перелез через перила и прыгнул вниз, на палубу.
«Записки из Хижины За Стеной»
«Рассказывают, что в год Поразительных Цветов Предвещающих Благополучие, за западной стеной Города поселился зверь по названию мо. Как выглядел этот зверь, никто не знал, ибо тот был скромен и стеснителен и не показывался на глаза. Питался зверь мо железом. Жители Города натерпелись от него неприятностей: вначале зверь пожрал все железо на городских воротах, так что их пришлось обить дубом. Затем он тайком стал прокрадываться в Город по ночам и пожирать все металлическое, что найдет. Один почтенный горожанин, то ли Цзи Юнь, то ли Юань Мэй, рассказывал даже, что зверь мо сожрал у него в доме все ножи и ножницы».
Барсучий оркестр
Ночью, когда все в Городе спали, барсук выходил за стену и играл на флейте.
Это для барсука было совсем не просто — все-таки флейту держать в лапах гораздо менее удобно, чем в руках, но барсук был зверем упорным. Долго тренировался, и наконец у него получилось.
Выучившись держать инструмент не роняя, он начал учиться играть. На это ушел не один месяц, но с каждым разом музыка, извлекаемая из флейты, была все красивее.
Почти каждую ночь барсук садился под стеной и играл, забыв обо всем.
Он думал, что делает это в полном одиночестве, пока однажды ночью, после особенно грустной мелодии, не раздался жалобный стон.
— Ох, — сказал тихий заунывный голос, — если бы и я мог играть, как когда-то! Если бы я мог присоединиться!
— Кто здесь? — от неожиданности барсук выронил флейту, и она укатилась в кусты.
Голос не отвечал.
Барсук поднял свою флейту и огляделся — никого здесь не было, только мрачные темные кусты и стена из глины и камня. Да и кто мог сидеть под городской стеной ночью? Разве что разбойник или какой неприкаянный оборотень, вроде него самого.
На всякий случай барсук у стены не появлялся целую неделю. Но долго он, конечно, не выдержал — снова пришел на то же место. Никого здесь не было — он тщательно все осмотрел и только после этого достал флейту и сел играть.
Вначале все было тихо, но когда он дошел до особенно трогательного места, снова кто-то застонал.
— Какая прекрасная музыка! — разобрал барсук в голосе, похожем на завывание ветра.
— Кто ты? — спросил барсук. — Покажись, я тебе ничего не сделаю!
Это было в четверг. В пятницу барсук не пошел к стене.
Ему было лестно, что голос высоко оценил его игру на флейте. Это с одной стороны. Но с другой, он все же предпочел бы знать, с кем разговаривает.
В следующий раз барсук появился у стены только в понедельник, ближе к рассвету. Он сел на свое обычное место и достал флейту.
— Ох, и давно же тебя не было! — голос не стал ждать, когда зверь сыграет мелодию, а заговорил сразу же.
— Не было, — согласился барсук. — Но сейчас-то я здесь. И готов снова сыграть. Только…
— Только?
— Только покажитесь сначала, чтобы я видел, кто слушает меня.
— Прошу прощения, — голос звучал все глуше и глуше, будто удаляясь. — Не надо было мне вообще заговаривать.
Больше он не произнес ни слова.
Барсук, не дождавшись продолжения, решил все-таки сыграть. Вроде бы голос был вполне мирным. Не хочет открываться, так не надо. Пока. А потом посмотрим.
Прошел еще месяц. Голос больше с барсуком не разговаривал. Иногда, в конце какой-нибудь красивой мелодии, барсуку казалось, что ветер завывает как-то уж очень выразительно, но уверен он не был.
Наконец, голос снова вступил в разговор. Было почти утро, и барсук собирался уходить, когда невидимый собеседник мечтательно сказал:
— А особенно прекрасно эта мелодия звучит, сыгранная на биве.
— На флейте тоже ничего! — возмутился барсук и направился прочь.
— Прости меня, — извинился голос. — Я не хотел тебя обидеть. Но раньше я прекрасно умел играть на биве, если бы мне только еще сыграть хоть разочек!
— А что же мешает?
— Бивы-то у меня больше нет!
— А где же она?
— Во дворце, висит в зале с музыкальными инструментами. Зайти туда и взять ее я не осмелюсь, мой облик для этого слишком безобразен.
— Я мог бы тебе ее принести, если бы ты попросил, — барсук всегда был готов на авантюры.
— Но я не уверен, что сейчас сумею на ней сыграть, — голос печально вздохнул. — Мое нынешнее состояние не способствует музыкальным занятиям. У меня и рук-то нет…
— Не попробуешь, не узнаешь!
Барсук решительно направился прочь. Голос его заинтриговал, и теперь он хотел выяснить, кто был его таинственным собеседником. И правда ли, что он умеет играть на биве.
Стянуть биву следующим вечером оказалось легче легкого. Ее никто и не охранял, видимо, особого интереса она для воров не представляла.
Барсук принес ее к стене и сел ждать. Голос не давал о себе знать, и тогда от скуки барсук провел когтями по струнам инструмента.
— Ох! — жалобно закричал невидимый собеседник. — Я слышу, ты принес мою биву, но зачем же ты ее мучаешь?
— Просто попробовал.
— Лучше играй на флейте, это у тебя получается.
— А ты?
— Положи биву вон там, у самой стены, и я постараюсь к тебе присоединиться. Не знаю, выйдет ли.
Барсук начал играть. Четверть часа его флейта звучала в одиночестве, а затем бива вдруг дернулась и заиграла.
Вначале барсуку показалось, что играет она сама по себе, без постороннего вмешательства но, приглядевшись, вдруг заметил, что ее держит призрачный старик.
Глаза у старика были закрыты, он наслаждался музыкой. Барсук последовал его примеру — тоже отключился от всего и стал наслаждаться.
Под утро, когда барсук собирался уже уходить, старик встал с земли и церемонно поклонился:
— Приходи еще, — сказал он, — ты хотя и барсук, но играешь замечательно. Будем играть вместе.
С этими словами он растаял в воздухе. Барсук взял биву и отнес ее обратно, во дворец.
Вскоре встречи со стариком превратились в привычку — почти каждый вечер барсук отправлялся на свою любимую полянку у стены и играл. Каждую ночь, к сожалению, не получалось, так как даже барсукам нужно когда-то спать.
Однажды, когда ночь была особенно тихой, так что звуки флейты и бивы разносились далеко, привлеченная их мелодией, пришла черная лиса. Лиса сидела на стене и слушала, а когда старик с барсуком закончили играть, сказала: