Что ж, может оно и так.
— Да куда ты целуешь, котёнок? — Замурлыкала Екатерина.
— А куда надо? — Он отпрянул, ещё не пришедший в себя от опьянения любовью.
— В губы. В губы целуй!
— Да ты опять их все помадой измазала, дай лучше в носик поцелую что-ли.
— Иди прошмандовок своих целуй! В носик, — фыркнула. — Ещё и помаду всю сожрал, скотина. Не стыдно?
— Только не говори мне, что ты сейчас снова будешь десять часов сидеть и краситься.
— Я вот сейчас специально возьму и пойду краситься. Десять. Часов.
Дверь лифта, надолго оставленная в одном положении, норовила захлопнуться, створки её начали съезжаться, примыкая друг к дружке. Павел в один бросок оказался между щелей механизма и придержал его рукой, дабы остановить самое непоправимое и беспощадное действо — прихорашивание мамы.
— Че стоите, быстрее… — выдавил из себя парнишка, прикладывая все усилия к тому, чтобы лифт не поехал обратно.
Отец похватал все сумки и грациозной рысью выскользнул в коридор. Мама оставалась на месте.
Тогда он из последних сил рванул обратно, побросав все сумки на пол, хватанул её за рукав и резко потянул к себе. А затем также резко схватил и оттянул Павла, дабы двери поскорее закрылись и не искушали желания его жены.
Все вместе, кто на коленях, кто присевши на сумки с чемоданами, они переводили дух. Кто от удушающей лёгкие пробежки, кто от страстной баталии, а после не менее страстного всполоха чувств.
Они тяжело дышали.
— Паш… — нарушил тишину отец. По имени он его называл почему-то редко, но если и называл, то только когда был на что-то зол.
— А? — Пот с новой силой заструился по лбу музыканта. На сей раз уже далеко не из-за физических нагрузок. Он молился, чтобы это было не то, о чем он подумал.
— Ты что, не оставил дома дедов пистолет как я сказал? — Это было то, о чем он подумал.
— Я… Отец, это ведь не дедов. Это мой. Он мне его…
— Молчать!
Жена не стала его останавливать и не стала заступаться. На лице у Григория проступили борозды вен. Благодаря им выделилась группка весьма глубоких царапин. Судя по всему, мамины ногти и правда грозное оружие.
— Не оставил дома, значит выкинешь его тут, — вынес неутешительный приговор отец.
— Но…
— Сейчас же!
Паша замешкался. Мама молчала.
— Я что сказал?
Парень поднялся с колен, оглянулся вокруг.
— Так, чтобы я видел!
Теперь оглянулся взаправду. В углу, недалеко от лестницы, стоял мусоропровод. Ноги одеревенели, но не от страха потери дорогого ему предмета, а от гимнастики, которая была пару минут назад.
Будто бы пингвин, пытаясь привести свои конечности в чувство, он еле-еле добирался до своей цели.
— Ты издеваешься?
— Да какой издеваюсь, я иду!
— Да ты не идёшь, ты плетёшься как какой-то… Буратино.
— Извольте тогда заплатить мне золотым ключиком за доставку вашего чемодана с последнего на первый этаж за рекордные десять секунд.
— Не ваш, а наш. Это раз. Два, бросай.
Павел приподнял крышку люка, сунул туда руку со сжатым кулаком. Высунул. Хлопнул крышкой.
— Ты издеваешься?
— Почему же?
— Бросай, я тебе говорю! Не испытывай моё терпение!
— Ла-а-адно…
Ему, правда, ой как не хотелось расставаться со столь полезной вещицей, но, пришлось. Он приоткрыл крышку люка, сунул туда руку с оружием, постоял немного, высунул, закрыл. Труба издала довольный гортанный гул, проглотив вещицу.
На этот раз, правда, бросил.
Семья наконец-таки собралась с силами, начала укомплектовываться. Паша схватил свой чемодан, бросил ключик от номера на столик регистратуры(обслуживающего персонала нигде не было). Затем помог подняться матери и сказал им обоим:
— Если мы продолжим так наш путь, то мы никогда не доберёмся до корабля. И уж точно никогда не доберёмся вовремя. Один только этот простейший путёшенек занял у нас уйму времени. Нам надо торопиться!
Родители покивали, попыхтели, похватали пожитки и направились к выходу.
Двери распахнулись.
Солнечный свет слепил им глаза, а комья снега залепливали рот и уши, прогоркший холод пробирал до костей — к такой погоде ещё нужно было привыкнуть. Ветер стенал, выл, врезался в стены и лица таких же прохожих как они с такими же как у них сумками и чемоданами.
Они успели отойти от гостиницы «Моя» всего на пару шагов, как вдруг позади раздался скрип петель, их кто-то окрикнул: