Во Дворце труда Степан едва нашёл среди сотен комнат нужный ему отдел Рабземлеса. Так как он считал своё дело очень важным, то решил обратиться к председателю правления. Ему пришлось ждать, но он не огорчился — во-первых, было только десять часов, во-вторых, ждал он, сидя на скамейке рядом с другими посетителями, как равный с равными. Попросив у соседа свежую газету, он, не теряя времени, познакомился с новостями в международном положении Союза республик и оценил его, как благоприятное. Затем перешёл к отделу «Жизнь села». Он прочёл его с увлечением. Узнав, что в селе Глухарях, по требованию сельсовета, сменили непутёвого агронома, Степан с сожалением подумал:
«И у нас нужно бы. Только народ наш - как пень».
Аккуратно прочёл о краже в кооперативе села Кондратевки, о борьбе с самогоном в Кагарлыцком районе, об образцовом случном пункте в местечке Радомысль. Каждую строчку и цифру он сравнивал с фактами из жизни своего села и в конце концов пришёл к выводу, что у них не хуже, чем у людей.
«Культурные силы нужны нам, вот что», — думал Степан.
И ему приятно было, что он только временно, на три года, оставил свои избы, чтобы потом вернуться домой во всеоружии на борьбу и с самогоном, и с кражами, и с бездеятельностью местной власти.
Тем временем пришла его очередь итти к председателю правления. Степан переступил порог, боясь встретить слишком строгое лицо в кресле у стола, мягкую мебель и накрытый ковром пол. Это ведь как-никак в Киеве! Но успокоился с первого же взгляда. Обстановка в комнате председателя правления мало чем отличалась от районного бюро, которое одновременно служило всему районному правлению союза кабинетом. Разве что диван у стены — о такой роскоши в районе даже не мечтали, да для него и места свободного там не нашлось бы.
Председатель правления был человек прямой и очень удивился, выслушав Степана. Разве он, сам активный работник союза, не знает, куда с такими делами нужно обращаться? Нужно прежде всего зарегистрироваться как командированному и встать на учёт биржи труда. На всё это есть определённый порядок, и нельзя тратить зря своё время и время занятого человека!
Степан вышел из кабинета смущённый. Всё, что говорил ему председатель, он и сам чудесно знал. Но это… в общем порядке! Юноша всё время надеялся, что для него сделают исключение, хотя бы за его активное участие в революции и безупречную работу в профсоюзе. Кроме того он был командирован в высшее учебное заведение и имел право на поддержку в первую очередь. А председатель правления не спросил у него даже документов. Это скверно, но справедливо. Нужно признать! Какие тут протекции?
Найдя биржу, Степан узнал, что она открыта для посетителей только по средам и пятницам, а сегодня понедельник. Таков был порядок, и никаких исключений из него не делалось, даже для приезжих.
С какой надеждой он входил во Дворец труда, с таким же унынием покидал его кровлю. Ему вдруг стало ясно, что службы он тут не найдёт. Он один среди сотен! Ему скажут, что он приехал учиться, что помогать ему должно государство, и посоветуют добиваться стипендии. Так и должно быть. Он никого не винил.
На улице в голову внезапно пришла мысль зайти в какое-нибудь большое учреждение. Может быть, там как раз нужен молодой сообразительный счетовод или регистратор? Просто зайти и спросить. Это ведь не грех. Скажут нет, он уйдёт. А вдруг повезёт? Эта мысль взволновала его. В душе жила твёрдая надежда на свою судьбу, ибо каждому свойственна считать себя исключительным явлением под солнцем и луною. Он
свернул к крыльцу под большой вывеской «Государственное издательство Украины» и быстрыми шагами взошёл на второй этаж. В первой комнате сидели на диване и разговаривали какие-то молодые люди, в углу стучала машинка. У стен стояли шкафы с книгами.
Остановившись на минуту, с независимым видом Степан пошёл дальше, боясь, чтобы его не остановили. Глазами он искал табличку с надписью «заведующий» и увидел её лишь в третьей комнате. Он уже взялся за ручку двери, когда человек, сидевший вблизи над рукописями, вдруг спросил:
— Заведующего нет. В чём дело, товарищ?
Степан немного растерялся, пробормотал неясно «дело есть» и повернул обратно. У самого выхода он услышал слова, быстро сказанные, очевидно, по его адресу:
— Верно, торбу стихов притащил.
И потом смех. В дверях он обернулся. Это сказал один из молодых людей, сидевших на диване, брюнет в серой широкой рубашке с узким пояском.
Спускаясь по лестнице, юноша удивлённо думал:
«Какие стихи? Причём тут стихи?»
Между тем упорство не покидало его. И хоть в другом учреждении ему тоже не удалось застать заведующего, а в третьем он собственными глазами видел список сокращённых, он зашёл ещё и в четвёртое. Директор был в кабинете и принял его.