многих на которых методика замены памяти не подействовала. Но он был связан страхом. Он пришел сегодня утром. Был подтянут, собран... Я уже забыла, когда последний раз видела его трезвым. Он любил меня. А я тебя... Порождение моих фантазий... Макс помнил тебя еще по городу. Но он молчал. А сегодня он сказал, что город просто так не отпускает... и в тебе уже просыпается тот прежний...Я...- она разрыдалась и уткнулась мне в плечо, - Пообещай, что ты не уйдешь! Голова шла кругом. Какая-то пустота заволакивала душу. Вчера все было понятно и ясно. Сегодня мир переворачивался. -И ты знаешь... Мне показалось, что он знает, что ты уйдешь... -Он что-нибудь говорил? -Много... Но это не важно... -Нет, ты не поняла. Он что-нибудь сказал перед уходом? -Просил, чтобы я присмотрела за тобой, и сказал, что оставил тебе подарок... Я вспомнил сверток. Вчера он лежал на столе. Ага! На месте. -Он сказал, что ты поймешь... Теперь ты все знаешь... Я не держу тебя но... - она опять зарыдала. Мы шли домой. Заперев квартирку Макса, долго стояли у подъезда. Молча. Потом пошли. Не спеша, думая каждый о своем. Жизнь продолжалась, но стала другой... *** Если закрыть глаза, можно видеть сквозь веки. Причем многие считают это сном. А вот я так не считаю. Я просто вижу. Хорошо смотреть сквозь веки, когда кругом темно. Думаете, ничего не видно? Как бы не так! Видно... Многое видно... Только мы еще не научились всматриваться. А вот я умею. -Опять не спишь? Не притворяйся, я же знаю... - голос у Настенки веселый. Скосил глаза. Вот оно мое, и только мое, рыжее чудо. Мне кажется, что на самом деле она знает обо мне больше чем я сам. - Открывай глаза! Я требую! - чудо-то оно чудо, но сейчас начнется нечто невообразимое. В свои неполных шесть лет, чудо уже достаточно весомо, и, вполне, ощутимо пытается попрыгать на разоспавшемся папаше. -Я знаю, ты не спишь! Притворюшка папа-хрюшка! - да, энергии через край! Злобно рычу сгребая с себя визжащую дочь. -Не уважаешь ты старших! -Ты не старший! Старшая наша воспитательница. Ее зовут Елена Филипповна! А ты просто папа! Получил фашист гранату? Детская логика убийственно проста и мудра. -А кто еще старший? -Дядя Костя, тетя Оля, деда Сеня - упорно загибает пальцы и морщит лоб, - А ты просто папа! -Ладно, тогда ты просто дочь! -Хорошо, - степенно соглашается мое беззаботное наказание. - Папа, расскажи мне про город, на который ты смотришь! Стоп. Изумленно смотрю на дочь. -Про какой город? Что ты несешь? -Я не несу... Ты, когда закрываешь глаза, то видишь город какой-то! Я знаю. Я подсматривала. На лбу выступил холодный пот. Я никогда в жизни не рассказывал дочери про Город, про маму, про смену памяти и уж тем более про свои сны. Неужели она действительно что-то знает? Не может быть... -Я даже знаю дяденьку Макса. Он много раз к тебе приходил. По коже побежали мурашки. Никогда, даже под страхом смерти я не стал бы рассказывать Насте о своем друге. И все же... -Настя, откуда ты знаешь дядю Максима? -Я же говорю, я его видела. -Когда? -Последний раз вчера, когда ты на город смотрел. -И как ты видела? -Я? Как ты? Закрыла глаза и увидела! -Вруууша! -Да нет же, папа. Ну я правда видела. Он такой белый, весь солнечный. Такой! Такой... Я даже не знаю! И там дядя Максим живет. Он хороший. Ты с ним разговаривал и он сказал, что ты все сам понимаешь. Папа он про что? Кажется, она не врет. Что это: дар от бога? Болезнь? Но она абсолютно здоровый ребенок. Постоянно на виду под моим присмотром. Но я не рассказывал!!! И тем более она не может знать Макса!!! С тех пор как он ушел в Город, сорвавшись с годами насиженного места, мы с Настей - моей женой приняли негласный закон не вспоминать о нем. Я даже не распечатывал подарок, который Максим оставил мне, перед тем как расстаться. Кстати Настя очень быстро дала согласие на наш брак, только по десять раз на день просила не уходить. Могла бы и не просить. Я хоть что-то и вспоминал, но это были скорее сны и фантазии, чем реальные события. Потом пришел Макс. Я по привычке смотрел на Город, когда появился он. -Привет старик! -Максим! Ты все-таки дошел! -Дошел... -И как? -Нормально. Живу... Мать правда хворает постоянно и папа тоже на здоровье жалуется... А, в остальном, тут у нас нормально. Вернулись многие, но того ужаса уже нет. Мы научились жить с этим. А ты как? -Макс не спрашивай. Настенка умерла. Живу один. Дочь есть, тоже Настей назвал. Она вылитая мама, такая же рыженькая хохотушечка. Скоро в школу пойдет... Жизнь идет... -По Городу не скучаешь? -Да я его и не помню вовсе. -Врешь... Помнишь, если сейчас разговариваешь со мной. Кстати он почти не изменился. Мы сидели на пригорке. Макс жевал травинку и грустно смотрел вдаль. Под нами легким облаком раскинулся белоснежный Город. Такой прекрасный... -Не собираешься к нам? -Зачем? К тому же дочка. -Кстати, помнишь мой подарок. Можешь открыть. Настя не против. Последними словами Насти, когда она умирала во время родов, была непонятная для других фраза: «Обещай, ты не откроешь! Ради ребенка... Обещай!». Она сжимала мою руку сильней и сильней. «Да!» - прошептал я, - «Держись, все будет хорошо!». А потом время остановилась. Смолкла беготня врачей. Лицо Настены залила какая-то бледность. Рука ослабла. «Крепитесь! Теперь Вам надо думать о дочери!» - сказал врач. На ватных ногах брел я тогда к выходу. Вдруг прямо в голове раздался спокойный голос Насти: «Теперь я спокойна, она приглядит за тобой... И я буду рядом...». Обернулся. Жену уже увозили, закрыв лицо простыней. Кто услужливо подал стакан... -Папа! - дочь испуганно трясла меня за руку, - Что с тобой? Очнулся. Оглядел комнату. -Ладно, Настюшка. Быстрее собирайся, а то я тороплюсь на работу. -Папочка! Ну что с тобой?! Сегодня же воскресенье. -Да... Забыл... Ну и что же мы будем делать? -Быстро умывайся и пойдем завтракать! - иногда моя дочь бывает чересчур деловита когда дело касается воскресного похода в кафе. Что ж, традиции надо уважать. -Один сек! -Не забудь взять деньги! Ты собирался купить чего-нибудь на обед. Ну, деловая колбаса! Поход в «Снежинку» - замечательное, не испорченное пивом, кафе-мороженное пролегает мимо «Детского мира». Что-нибудь на обед купить там проблематично, но мое хитрющее дитя обязательно затащит меня внутрь и со вздохом уронит: «Смотри, какой замечательный песик (или котик, или кукла) у Катьки такой же. Ей все девчонки завидуют...». При этом вид сделает такой мечтательный, что я, давясь от смеха, покорно двигаюсь к кассе. Правда выражение «нет денег» понимает серьезно и никогда не капризничает. -Спасибо что напомнила. Собирать эту пацанку одно удовольствие. В свои года она твердо уверенна, что вырастет мальчишкой и всем нарядам предпочитает джинсы и рубашки. -Я готов! -Я тоже! Правда, я быстро? -Ты сегодня как болид на гоночной трассе! -А что такое болид? -Это такая звездочка, которая очень быстро падает. И очень красиво. А еще так называют гоночные машины. Врубилась? -Абсолютно! -Двинулись? Ребенок первый бросилась к дверям, но внезапно остановилась. -Папа, а может, никуда не пойдем. У нас же есть каша и колбаса. Поедим дома? Это впервые в моей жизни. Или ребенок действительно не хочет идти (непохоже), или сейчас предложит какую-нибудь альтернативу. -Как хочешь. Но, вроде, уже собрались.... Что-то случилось? -Нет. Я просто хотела посидеть дома. -Не понял? -Мне очень хочется узнать про подарок дяди Максима. Пол качнулся. Я, едва успел схватиться за стену, и, видимо, сильно побледнел, потому что всегда сдержанная Настька ойкнула и бросилась ко мне с оглушительным ревом. -Папа прости меня! Дядя Максим сам рассказал мне о нем! Он сказал, что можно открыть! -Настя все нормально... Ты видела дядю Максима во сне? -Да. Господи! Что же приготовила мне жизнь? Как связать воедино все происходящее сейчас с тем, что случилось когда-то давно? За что это наказание ребенку? Или это дар свыше? Надо собраться с мыслями: -Конечно, я его открою. Но сначала штурмуем кафе и объедаемся мороженным! Мы, не спеша, двигались по улице. Настя странно молчала и даже спокойно прошла мимо «ловушки для взрослых». Мороженное с булкой, (это мое обязательное условие! Сытно и вкусно!), кушала не торопясь и спокойно. На обратном пути даже не попросилась на детскую площадку, а сразу направилась к подъезду. Стараясь оттянуть время, я закурил. -Папа... - голос Насти звучал укоризненно, - Здесь же полно малышей! Какой плохой пример... -Все-все, бросаю. Входить в квартиру было страшно. Что откроет мне этот таинственный дар? Не спеша, прошел в комнату. Так же, не спеша, достал с антресолей изрядно запыленный пакет. Разорвал бечевку. Под слоем газет десятилетней давности (я отметил это машинально) находилась коробка. -Конфеты... - в голосе Настенки слышалось разочарование. Коробка из-под конфет. Но тяжеленькая. Затаив дыхание, открыл. -Папа! Смотри! Какая красивая книжка! Я открыл глаза. В коробке лежала книга. Даже не открывая ее, было видно, какая она старая. Кожаная обложка с позеленевшими бронзовыми уголками внушала трепет и уважение. Достал и бережно открыл. Первая страница была вырвана, толстая бумага была желтой и казалась очень хрупкой. Перелистнул. -Какая красивая картинка, - восторженно выдохнула мне в ухо дочь. Цветная иллюстрация была действительно великолепна. Старение бумаги никак не отразилось на яркости мазков (а она была именно написана краской) этой миниатюры. Белоснежные дома сбегали к морю. Изумрудная листва палисадников перетекала в пронзительно го