Выбрать главу

Я повернулся, непроизвольно ища поддержки у друзей. Евгеша сплетничал с кем-то по телефону. Маргенон мучительно всматривался в зажатый в руках тетрадный листок – судя по всему, мой разговор с Виталиком Валентиновичем прошел мимо его внимания. Лишь Розалита Георгиновна, у которой для меня всегда находится дыхательная трубочка взамен постоянно теряемых мною атрибутов перекура, поглядывала на меня с искренним сочувствием. Этим мой список друзей исчерпывался.

Дверь в кабинет шефа была распахнута. Сам он томился в кубе глубокого кресла, словно его пленник, неулыбчиво рассматривая ногти под неспешно помигивающей лампой дневного света.

– А, Федор… – как-то разочарованно протянул шеф, словно надеялся, что у меня найдется уважительная причина проигнорировать его приказ. – Заходи…

Я вошел внутрь и уже взялся за ручку, чтобы прикрыть дверь, но тут Айфонасий Прокопьевич буквально взвился в кресле.

– Один заходи. Один! – гаркнул он.

Я оглянулся: ни в дверях, ни поблизости никого не было. От этого окрика мне стало не по себе. Что все это значило? Было ли происходящее продолжением моего умопомешательства, или же теперь безумие обуяло и шефа?

– Выйди и зайди еще раз. На этот раз – один! – отчеканил Айфонасий Прокопьевич.

Я покинул кабинет и, потоптавшись пару мгновений снаружи, зашел вновь.

– Дверь… – напомнил усталый голос шефа.

Я аккуратно притворил дверь и участливо поинтересовался:

– Айфонасий Прокопьевич, что-то случилось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Карл у Клары украл кораллы, а ты у меня – хорошее настроение. Вот что случилось! – раздраженно ответил тот.

Я не мог поверить своим ушам… Карл, наш Карл, который сам отдаст последнее… А Клара? Откуда у нее кораллы? Неужели морские? Но даже если морские, что нашло на Карла?

– Это ужасно… – пролепетал я.

– Еще бы! – отозвался шеф.

По его интонации и рассерженному выражению лица было несложно определить, что говорили мы о разных вещах. Я – о случившемся с беднягой Карлом, шеф же – о пропаже своего настроения.

Мы помолчали. В принципе я мог молчать сколько угодно – от меня ничего другого и не требовалось. Однако меня так и подмывало выяснить, что именно имел в виду шеф, когда потребовал, чтобы я вошел один.

– Скажите, Айфонасий Прокопьевич, – сказал я, напуская на себя невинный вид, – а сейчас я правильно зашел? Один?

– Правильно, правильно, – пробурчал шеф, но уже беззлобно.

– А поначалу? Поначалу кто со мной заходил?

– Не кто, а что. Флюиды твои сюда пытались залететь.

– Ф-ф… флюиды?

– Да! – Голос шефа вновь грозно загудел. – Ты своими негативными флюидами забил все флюидное пространство! Я куда ни пойду – везде твои флюиды. Везде! Ты весь отдел ими отравил! Ты давай это, Федор, прекращай. Хватит…

– Айфонасий Прокопьевич, – попросил я, – не могли бы вы меня все-таки называть Андреем?

– Вот, опять! – Шеф схватился за голову. – Опять ты за свое!

Я лишь пожал плечами и продолжил упрямо гнуть:

– И все-таки я Андрей.

Шеф спрятал лицо в ладонях и несколько раз со всхлипом простонал. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он выпрямился и со вздохом спросил:

– Знаешь, зачем я тебя вызвал?

– Нет, – просто ответил я: настало время новостей, поэтому продолжать ерничать было не в моих интересах.

– У руководства Института существует определенный интерес к твоему исследованию, – пояснил Айфонасий Прокопьевич. – Вернее… конечно, к теме исследования.

Тут я обратил внимание, что перед шефом лежит моя рабочая папка. Папка была закрыта, тесемки – завязаны моим узлом.

– Вы считаете, руководству могут быть интересны мои идеи? – спросил я.

– Не знаю… – сказал шеф уклончиво. – Для начала я хотел бы ознакомиться с основными постулатами разрабатываемой тобою теории…

Он приглашающе замолчал.

– Знаете, Айфонасий Прокопьевич, все, что я написал в этой папке, уже не соответствует тому, что я думаю по данной проблематике на текущий момент.