Выбрать главу

Несколько раз я звонил домой. Зачем? Надеялся, что Алевтина вдруг каким-то образом вернулась? Глупо, конечно, но я звонил. И представлял, как по пустой квартире гулко разносится тревожная трель телефона. Он молит ответить на его призыв, снять трубку. Но сделать это некому. К звонку с беспокойством прислушиваются соседи, переглядываются, перешептываются. К звонку взволнованно прислушивается Город. Он знает, что этот звонок предназначен и ему. Он понимает, что я не сдался.

Глава 7

3-5 сентября 2036 года

Сегодня произошла самая удивительная встреча моей жизни. Или самая нелепая. Строить сколько-нибудь определенные выводы, думаю, преждевременно.

Для начала, однако, следует упомянуть, что сегодня, предположительно, вышел закон об отмене четных дат. Теперь может быть только первое число месяца, после которого следует первое-третье, далее – третье, за ним – третье-пятое и так далее. Какую цель преследует собой принятие закона, никто не знает. Даже официального распоряжения никто не видел – есть лишь слухи. Однако слухи слухами, а начальство подстраховалось, и сегодняшняя дата уже не четная, а межнечетная.

Даты-то ладно – это мелочь. Но что будет с формулами, если отменят и четные числа в математических расчетах? Слухи ходят уже и об этом. Даже больше: пульсируют и вызывают панику. Несколько человек поддержали мнение о том, что отмена четных чисел стала бы научным прорывом. Маргенон был категорически не согласен.

Он был взвинчен с самого начала рабочего дня. Икал, чесался, хватал всех за лацкан. Шефа – за талию. Скорее скулил, чем говорил что-то членораздельное. Настроение его менялось чуть ли не ежеминутно: любое слово было способно привести его либо в отчаяние, либо в ярость.

– Федюша, ты мой друг. Ты должен меня выслушать, – сказал он, придвигая ко мне стул. – Я, может, знаю больше, чем кто бы то ни было. Однако меня буквально трясет от ужаса при мысли, что по какой-то нелепости может оказаться, что я не знаю ничего.

– Как такое возможно? – Мне было удивительно слышать подобное.

– А очень просто. Чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь, как мало я знаю. Фактически – ничего.

– То есть получается, что человек, который знает почти всё, знает не больше человека, который не знает почти ничего?

– Получается… – после долгой паузы обескураженно подтвердил Маргенон.

Лично меня такое положение вещей не слишком смутило: логичность присуща в основном вещам нелогичным – я это уже усвоил.

Тем временем Маргенон критически взвесил на руке мою тощую рабочую папку и развязал ее тесемки. Мои записи он просматривал недолго – примерно минуты полторы, – морщась и похмыкивая. И наконец озвучил свой вердикт:

– Тут, дружочек, нужна определенная глубина. Перспектива… Ее пока нет. Вот когда она будет, тогда тебе и можно будет увидеть то, что скрыто от глаз. Вот тогда-то тебе все и откроется. Если, конечно, ты хочешь быть действительно хорошим ученым.

– Маргеша, я не хочу быть ученым, – пояснил я. – И никогда не хотел им становиться, но ты же сам понимаешь, что нас никто и не спрашивает.

Маргенон привычно насупился.

– Одна наука нашему миру не поможет, – продолжил я. – Надо не только думать и мечтать, но и что-то делать. Действовать. Настоящая беда этого мира в том, что думающие люди не действуют, а действующие – не думают.

– А что, Вселенная в опасности? – насторожился Маргенон.

– Вселенная, может, и нет. А вот наш мир – несомненно.

– Знаешь… – Маргенон достал из внутреннего кармана пиджака несколько мятых тетрадных листков, в которых я узнал свои записи. – Ты тут вчера кричал: «Помогите!» – и разбрасывал вот эти листовки. Я здесь не всё понял и мало с чем согласен, но, наблюдая тебя в последние дни, я прихожу к выводу, что у тебя что-то стряслось. Я могу чем-то помочь?

– Мне нужно разыскать одного человека. Вернее, двух…

– Так пошли официальный запрос.

– Я могу их искать только в частном порядке. И то – так, чтобы никто не знал, что я их ищу. Однако просиживая здесь, я, естественно, заниматься их поисками не в состоянии.

– Ясно… – Маргенон что-то мысленно прикинул и сказал: – Значит, так. Шеф заперся у себя. Дуй к нему. Скажи, что хочешь поменять тему своего исследования. Попроси тему «Зачем».