– «Зачем»?
– «Зачем», – подтвердил Маргенон. – Остальное я постараюсь устроить. Не теряй времени.
Я поспешил к кабинету шефа. Дверь действительно оказалась заперта. На мой стук робко отщелкнулся замок. В дверной щели блеснул глаз зама:
– Чего тебе?
– Мне к Айфонасию Прокопьевичу, – пояснил я, расширяя щель ботинком. – Айфонасий Прокопьевич, могу я с вами поговорить?
– Это как-то связано с четными числами? – приглушенно отозвался шеф из-за спины Анастаса Подпрокопьевича.
– Никоим образом, – заверил я его.
Зам нехотя посторонился. При виде меня шеф выпрямился в своем кресле, где он полулежал, а пальцы его выжидательно забарабанили по столу.
– Айфонасий Прокопьевич, я хотел бы взять новую тему для исследования, – пояснил я цель своего прихода.
– Взамен нынешней? Или в дополнение?
– Взамен. Боюсь, со своей нынешней темой я не справлюсь и только подведу вас.
– Хм… – Шеф задумчиво почесал подбородок: видно, решение было для него непростым. – А ведь в самом деле можешь не справиться, Федор. Подведешь… А работа на контроле у вышестоящего руководства. Как думаете, Анастас Подпрокопьевич, не отдать ли ее Маргенону Властиславовичу? Он лучше справится. Вы тоже за? Решено! И какую тему ты хотел бы взять взамен?
– Вопрос «зачем».
– Хм… Помнится, у нас уже проводилось исследование по схожей проблеме – вопросу «почему».
– И что? – изображая лицом живейшую заинтересованность, спросил я. – Что обнаружили?
– Исследование осталось незавершенным.
– Но я мог бы с ним ознакомиться?
Шеф защелкал клавишами телефонного аппарата. В комнате перестали дышать, чтобы не нарушать тишину. Шеф тревожно вслушивался в трубку. Наконец ему ответили.
– Архив? – чуть не в крик обратился шеф к трубке. – Говорит начальник семь тысяч двести пятого отдела. Мне нужно получить от вас один документ. То есть как – чем докажу, что я – начальник семь тысяч двести пятого отдела?! Что значит, не пришлете, пока не удостоверитесь?!
Шеф положил трубку и поделился своими впечатлениями:
– Ну, дела…
Мы помолчали.
– Значит, так, – сказал наконец шеф. – Вот тебе командировочное предписание с печатью и требованием, нет-нет – с просьбой выдать соответствующие документы. Иди в архив и требуй. То есть проси. Больше ничего сделать для тебя не могу.
Еще не веря до конца в свою удачу, я как можно учтивее и совершенно искренне раскланялся и выпорхнул вон из каморки шефа.
Маргенон, хитро щурясь, приметил меня еще издалека.
– Спасибо, дружище! – взволнованно прошептал я. – Извини, что не могу тебе всего рассказать…
– И не надо, – Маргенон поспешно отстранился от моих объятий. – Меньше знаешь, больше понимаешь.
Я подхватил портфель, сунул ошарашенному Маргеше свою рабочую папку, проинформировав его: «Теперь это твое» – и поспешно покинул отдел. Однако как только я оказался в коридоре, мой порыв тут же угас. Я понятия не имел, каким образом приступать к поискам. Я осмотрелся: вправо и влево уходили тоннели коридора. Их оконечностей видно не было. Вместо этого глазу представлялись холодные туманные пятна, в которые превращался свет далеких ламп. Институт с любопытством ожидал моего первого шага. Это только поначалу он кажется просто бетонной коробкой, снабженной бесхитростными пластиковыми дверьми и потертым линолеумом. Это лишь камуфляж. Институт – полноценный организм. Он наблюдает. Мыслит. Мстит.
Институт – организм сложный. Это практически Город. Да даже Город и есть. Здесь есть своя семья. Только это не два человека, а целый отдел. Любовь здесь носит форму союзов, как временных, так и нерушимых. Ссоры часты. Склоки уместны.
Институт – организм капризный. В нем есть свои примы, свои неприкасаемые и свои подлецы. Первых незаслуженно недолюбливают, вторых отчаянно избегают, третьи вызывают нездоровое любопытство. Лозунг «Пока мы вместе, мы непобедимы» недействителен. Непобедимыми оказываются одиночки. Остальные перерабатываются коллективом под свои нужды.