– Что же вам мешает звенеть гармонично?
– Так глупцы неблагозвучны. И мерзавцы.
– Хм… – Маска задумалась. – Знаешь… есть два вроде бы противоречащих друг другу утверждения: «Все люди хорошие» и «Все люди плохие». И оба эти утверждения верны. Понимаешь?
– Нет…
– Почему?
– Я боюсь, очень боюсь такое понять… – признался я.
Понять и принять подобное было бы ударом по моему мировоззрению: для меня люди либо белые сердцем, либо – черные. А мне предлагался даже не человек-домино, а два человека в одном.
– Эх, – с сожалением воскликнула маска, – все боятся замкнутых пространств, но мало кого беспокоит замкнутость собственных мировоззрений!
Я промолчал. Замечание укололо мое самолюбие. Мне мое мировоззрение ничуть не мешает, рассудил я про себя. Мешает мне мироустройство. Будь оно иным…
– Глупо, очень, знаешь ли, глупо! – сказала маска.
– Что? – От строгого, даже жесткого тона я растерялся. – Что глупо?
– Глупо говорить, что у тебя что-то не получается потому, что мир устроен не так и что принято поступать не так, как тебе хотелось бы, и что если бы все было устроено так, как удобно тебе, то ты бы!.. Ух!.. Развернулся бы, да? А где гарантии, что будь мир иным, удобным тебе такому, каков ты сейчас, то ты процветал бы в нем, жил с ним в гармонии, а не был бы другим и не обвинял мир в том, что он «не такой»? Ты начнешь жить по-настоящему только тогда, когда не будешь бояться жить. Это как в футболе: ты раскрываешься, лишь когда раскрепощаешься, не боишься ни соперника, ни злобных, острых на язык партнеров, ни требовательного тренера. Когда перестаешь бояться играть и брать игру на себя.
Я вновь не проронил ни звука. Я был ошарашен не столько данным выпадом, сколько тем неоспоримым фактом, что сидящий напротив человек вот так запросто читал мои мысли! А был ли он человеком? Или же я был не в себе, утратив контроль над своими мыслями и действиями – этот подозрительный дым вполне мог обладать подобным эффектом. Я вообще мог быть уже не в квартире, в которую привел меня старик, а где угодно, не подозревая об этом. В последнее время мои представления о законах мира ломались. При этом ломались будто намеренно. Мир и раньше являл для меня загадку, однако до настоящего времени мне казалось, я могу быть вполне уверенным в том, что именно мне известно о нем, а что – нет. Но события последних дней показали, что любые представления могут быть неверными, поскольку явления имеют двойственную, а то и вовсе – тройственную, природу. И какая именно их природа – естественная, сверхъестественная или ложная – проявится в следующий момент, предугадать невозможно. Во всяком случае – без знания соответствующих механизмов.
– А между тем, – продолжила маска, – у вас есть всё, чтобы преодолеть эту замкнутость мировоззрений и неприспособленность к жизни. Есть всё – ну разве что, кроме души…
– Ошибаетесь, у нас нет ничего, кроме души, – вздохнул я.
Мой собеседник задумался.
– Что ж, можно и так сказать, – признал он после продолжительного молчания.
Он сомневался. Соответственно, сомнения закрались и в меня: а стоило ли мне безоговорочно принимать на веру выдвигаемые им постулаты?
Маршал словно прочувствовал мое настроение, тут же заметив:
– Всё, что я говорю, – лишь мое мнение. И если оно не в состоянии помочь тебе в чем-то, возможно, принимать его во внимание не стоит.
– А как быть с мнениями и точками зрения вообще? Как узнать, кто прав?
– Очень просто: их следует примерить относительно Истины. Но я уже предвижу твой следующий вопрос. Предвосхищая его, скажу так: с Истиной та же ерунда, что и с точками зрения. Абсолютной Истины, относительно которой можно примерить точку зрения, часто не существует. Если бы существовала, то, возможно, и не было бы точек зрения, поскольку все неправильные точки зрения отсекались бы, и существовала бы всего одна, которая собственно Истиной и являлась бы. Но даже известная Истина – не абсолют, которая всем управляет. Есть, например, моральный выбор. И этот выбор не всегда зависит от Истины. Так что Истина в состоянии влиять далеко не на все. Здесь есть любопытный момент… Секундочку…