Я решил, что лучше Маргешу в тайны своего сердца пока не посвящать. Вряд ли он понял бы меня, несмотря на всю гениальность своего ума. Здесь нужен не ум, а сердце. А в вопросах сердца, подозреваю, Маргенон – профан.
Пока я обдумывал все это, Маргенон пришел к выводу, что меня одолевает пустое. А раз так, то потакать мне не стоит.
– Ты бы все-таки настроился на рабочий лад, а? Как на твое кислое лицо гляну, так весь настрой пропадает. Ты поработай, попиши. А я в конце рабочего дня посмотрю.
– Да не могу я писать эту чушь! – При этих словах Маргенон вздрогнул, и мне пришлось поправиться: – Не лежит у меня душа к науке. Куда лучше у меня получается вести дневник.
– Дневник?! Что за дневник? – Маргенон даже отложил ручку и приподнялся.
Я вынужден прерваться. Алевтина, моя нынешняя супруга, в который уже раз за вечер зашла на мою половину и требует уделить ей хоть немного внимания. Бедная женщина. Я не способен подарить ей и каплю счастья, ведь я самый несчастный из людей...
Глава 4
1 сентября 2036 года
Рано или поздно все мои супруги устраивают скандалы. И всякий раз я оказываюсь к этому не готов. Человек чувствует отчужденность другого – никакими улыбками и наигранной беззаботностью ее не скрыть. Однако, похоже, мое равнодушие стало слишком очевидным. Устал ли я его скрывать? Да, устал. Я устал от того, что не встречаю зарю в Ее объятьях. Я устал от того, что считаю не минуты до момента, когда увижу Ее, а дни с того самого утра, когда Она улыбнулась мне в последний раз. Я устал томиться не нежностью, а болью. На календаре тридцать шестой год, но для меня время остановилось, ведь пытка не прекращается и будет длиться вечно.
Что я могу сказать этим моим женам на год? Только правду. Какая ложь могла бы ее заменить? Какие заверения в ошибочности их предположений были бы уместны? Однако когда я объясняю им, что люблю другую женщину, поначалу это их удивляет и даже забавляет, но затем неизменно злит. Злит не потому, что как-то унижает их. Все проще: это не укладывается у них в голове. Я сам не понимаю происходящего со мной. Лишь знаю, что это – мое счастье и моя беда. Я благословен и проклят одновременно.
Однако, странная вещь – моя нынешняя жена, Алевтина, мне поверила. И, кажется, безоговорочно. А дело было так…
Я уже сидел за обеденным столом, когда она вернулась с работы. Думаю, это и сыграло роль детонатора.
Первое, что она сказала, было:
– Тебе плевать на меня!
Нервными, резкими движениями она принялась стягивать плащ и сапоги. Пуговицы и молнии дрожащих рук не слушались. Паркет обмочили несколько слез.
Меня охватили угрызения совести. Наверное, впервые в жизни. Мне очень хотелось смягчить горечь ее разочарования. Побыть с ней нежным. Я опустился на колени и помог ей освободиться от сапог. В прихожей приятно пахло свежестью ранней осени, терпким запахом хорошей обуви и ни на что не похожим ароматом женских ступней.
Все еще сжимая пальцами щиколотку супруги, я зажмурился, с наслаждением вдыхая запахи нашей квартиры.
– Ну? – раздался ее нетерпеливый голос.
Не без досады я открыл глаза и вернулся из мира благоуханий в мир слов. Терпких, резких, беспощадных.
– А уменьшительное от Алевтины будет Аля? – Я глядел на нее снизу, копируя подобострастный взгляд Анастаса Подпрокопьевича.
– Да хоть Еля! – Алевтина одним рывком избавилась от плаща, который бесформенным комом свалился мне на лицо.
Она прошлепала в мою гостиную и, вытащив из бара бутылку виски, расположилась на диване перед телевизором.
Честно говоря, не понимаю, в чем именно необходимость пить виски. Вкус у него мерзкий, а вид у принявшего его – неопрятный. Но, получается, все это – мелочи по сравнению с тем, что виски – универсальное средство времяпрепровождения. Когда тебе хорошо, пьешь виски. Когда тебе плохо, пьешь виски. Когда тебе нечем заняться, пьешь виски…
Я направился на кухню и заложил в ротовую полость пластину освежителя дыхания. Рот заволокло пряным амбре, от которого меня чуть не стошнило. Я сделал несколько глубоких вдохов. Теперь у меня был свежим не только рот, но и голова. Однако ноги не слушались: я замер в дверном проеме гостиной, не решаясь приблизиться к Алевтине повторно и лишь наблюдая за ней.