Трактир «Заморский попугай» (улица Широкая, второй дом по левой стороне) редко пустовал. Вечерами здесь выступал с песнями усатый весельчак Вано или Марта-Красотка, умело восполняющая недостаток голоса оголенными плечами и зазывными позами. В трактире было шумно и весело. Здесь наливали в кредит. Здесь были редки пьяные драки – не шибко позадираешься, когда из угла на тебя глядит вышибала – косая сажень в плечах. И даже надпись под вывеской трактира: «Всегда свежее пиво и раки» на проверку оказывалась правдой.
Из-за этой надписи трактир чаще именовали «Попугай и раки», а с недавних пор прозвище приклеилось намертво и приобрело особое звучание, хозяин даже всерьез подумывал сменить вывеску. Дело было вот в чем. Зашел как-то в «Заморского попугая» растяпа Гардус пивка глотнуть и притащил с собой целую корзину раков – то ли хотел предложить на продажу, то ли сам где приобрел. Кружка пива обернулась четырьмя, тут и дружки подоспели. Ну, а раки тем временем тряпочку отодвинули, которой корзина была прикрыта, да расползлись. И правда, скучно в корзине-то сидеть! По полу шныряют, усами шевелят. Рыжая Марынька, которая пиво разносила, ка-а-ак завизжит, на стол влезла и не спускалась, пока всех раков не переловили. Вот потеха была!
Эта история передавалась из уст в уста, обрастая новыми подробностями и добавляя трактиру популярности, а ней и выручки. Но интересен был трактир не только этой историей. Еще больше подивились бы завсегдатаи, доведись встретить им местного вышибалу (косая сажень в плечах)… где бы вы думали? Бесцельно шагающим по улицам и глазеющим на достопримечательности? Нет, не угадали. У розовощекой милашки из соседнего квартала? И снова мимо. В одной из школ кулачного боя, коих в Урсо не так уж и мало? Ужели в новомодной школе фехтования? Где ж ему еще бывать-то?
А в библиотеке, вот где.
Брешите! Да позвольте ж! Парень как парень, не какой-нибудь тщедушный писака, руки-ноги, зубы и те на месте. Как улыбнется - девки расцветают. И компанейский, опять же. Кто, по-вашему, растяпе Гардусу раков ловить помогал, под столы заглядывал? Не трактирщик ведь! А дуру Марыньку кто успокаивал, со стола снимал? Что такому делать-то в библиотеке?
Все-таки не верите. А зря. Вот откроют по осени Университет, и этот самый вышибала учиться пойдет. Придется трактирщику нового работничка искать! Говорите, не наливать больше? Да ну вас, право!
Тут стоит остановиться и немного рассказать о городской библиотеке, которая весьма ценилась среди книжного люда. Писари и ученые, путешественники и менестрели стекались в небольшой городок Урсо именно из-за его книгохранилища. Да что ученые, огромное здание вызывало уважение даже у тех, кто ни разу в жизни не брал в руки книг.
Каменная, в отличие от большинства окрестных домов библиотека больше походила на крепость или храм. Горожане охотно рассказывали легенду о князе, который первым начал собирать рукописи. Изрядным чудаком, говорят, был – нет, чтобы фамильное состояние просаживать в карты, напиваться в дым, волочиться за женщинами и стреляться на дуэлях. Никто бы слова поперек не сказал. Увы! Единственной страстью князя было чтение. Под конец жизни все свое немалое состояние он вложил в строительство библиотеки, остаток средств завещав на ее содержание. Библиотеку, словно породистого щенка в хорошие руки, князь подарил городу, снискав проклятия наследников аж до седьмого колена. Позже, да-да именно позже, хотя теперь стараются об этом не вспоминать, рядом с библиотекой вырос Университет – ученый люд, он, стало быть, поближе к книгам любит. И городок Урсо, доселе тихий и сонный, наполнился развеселой школярской братией.
Вот в этой-то библиотеке и проводил свободное время вышибала из трактира «Попугай и раки». Все оказалось совсем не так, как представлялось Яну. Думалось, найти упоминания о сказочном Городе и Белых Камнях будет легче легкого. Да только в Урсо никто слыхом не слыхивал не то, что о Камнях, о самой деревеньке, откуда Ян родом. Спрашивал поперву, отмахивались: какие камни, зачем тебе? Ешь от пуза? спишь в тепле? трактирщик за работу платит? - живи-веселись! Потом Ян спрашивать перестал. Лбом, упрямством, молодостью бился он в стену под названием «так не бывает». Временами казалось, еще чуть-чуть и дрогнет стена, не выдержав напора, временами казалось, что раньше сломается он сам.