Вплоть до самого приближения флаера к зорианскому кафе Нина оставалась не похожа на себя саму. Она то сжимала голову в ладонях, то начинала быстро моргать, так что Гаррет вынужден был задуматься о том, что с ней в самом деле что-то не так – или же Молтон просто очень хорошая актриса.
Гаррет вспомнил и ещё одну странность: когда они выходили из номера Молтон, та три раза закрывала за собой дверь. Запирала, потом снова открывала и опять запечатывала на магнитный замок.
– Ты что-то забыла? – поинтересовался Гаррет в конце концов.
– Нет, просто хочу быть уверена, что сделала всё правильно, – ответила Нина спокойно и, повернувшись к лифту, добавила: – Идём.
Наконец, когда они вышли из машины и Гаррет уже хотел было предложить спутнице вернуться домой, та вынула из нагрудного кармана какие-то капсулы и проглотила.
– Спорамин, – ответила она на невысказанный вслух вопрос Гаррета. – Снимает эффект от алкогольного отравления.
– Почему ты не выпила их вчера?
– Подвох в том, что, когда ты пьяный – похоже, не считаешь, что они тебе нужны.
Нина не стала говорить о том, что накануне она не очень-то и хотела трезветь. Перепады настроения временами с ней случались, и, когда Гаррет задал вопрос о заколке, произошёл один из них.
– Я ведь ничего вчера не натворила? – с подозрением спросила Нина, увидев, что Гаррет внимательно смотрит на неё, как будто чего-то ждёт. – Не обидела тебя ничем?
– Нет! – поспешил возразить Гаррет. – Посидели… очень… хорошо.
– Тогда будем двигаться вперёд, о'кей?
– О'кей.
Видение влажных губ Нины встало перед глазами в очередной раз, и Гаррет лишь обрадовался, что та уже зашла в кафе.
Последовав за напарником, Гаррет огляделся по сторонам. Нина поймала его за руку и кивнула на столик в углу у окна, за которым сидел один единственный гость.
Гаррет кивнул и направился туда.
Кай Тонли выглядел немного старше, чем на фото, а скорее, просто усталость изменила его лицо.
Гаррет представился, пожал ему руку и сел с противоположной стороны стола.
Нина пристроилась в проходе.
Зорианцы, на самом деле, не жаловали алкоголь, предпочитая ему какие-то лёгкие наркотики, которые добавляли практически в каждое блюдо.
Гаррет с опаской косился на Нину, разглядывавшую меню, и гадал, как организм напарницы относится к другим психотропным веществам.
Сам он ничего заказывать не стал и полностью сосредоточился на разговоре, который ему предстояло провести.
Однако Кай был скуп на слова, и не столько потому, что не доверял чужакам, – задав несколько окольных вопросов для проверки, Гаррет стал приходить к выводу, что тот и в самом деле ничего не знал.
– Позвоните нам, – сказал Гаррет через полчаса и положил заготовленную визитку на стол. – Мы можем помочь вам решить финансовый вопрос.
Они распрощались, и, только когда оба вышли на улицу, Нина, уже какое-то время копавшаяся в мини-планшете, сказала:
– Мог бы порасспрашивать его ещё.
– Это глушняк, – ответил Гаррет задумчиво, нащупывая в кармане пачку сигарет. – Если Кэри… Донован и сунулась к зорианцам, то в обход этого парня.
Он помолчал. Огляделся в поисках полицейских и, не обнаружив ни одного, закурил.
– Курить в общественных местах на Перекрёстке запрещено, – не преминула отметить Нина, но Гаррет только повёл плечом.
– Если бы Кэри в самом деле вышла из этих Врат… – сказал он задумчиво, – к зорианцам она бы не пошла. Она была слишком эмоциональна, чтобы налаживать с ними контакты.
Нина нахмурилась.
– Ты думаешь, это в самом деле она?
– Не знаю… – Гаррет вынул сигарету изо рта и понял, что ему больше не хочется курить. Кэри всегда ненавидела сигаретный дым. – Есть у тебя ответ ещё от кого-нибудь из имеющих доступ к Вратам?
Нина покачала головой.
– Пока все молчат.
– Тогда попробуем сделать вот что… Камеры внутри охраняемой зоны, если верить Джонсону, не зафиксировали никого. Но камеры должны стоять ещё и на улицах вокруг неё. Нужно попробовать получить допуск в полицейский архив.
– Нам придётся ждать официального допуска несколько дней.
– Святые Врата! Нина, кто же действует в таких случаях официальным путём?
– Я.
Гаррет закатил глаза.
– Идём, – он поднял руку, подзывая такси, – я договорюсь обо всём сам. Просто молчи и не мешай.