- Он не колдун. Он знахарь. Видишь, что вытворяет? Вот... А ты у нас ксерокс. Это просто вид колдовства. Берёшь в левую руку то, что хочешь получить, в правую что-то ненужное... Щёлк, и готово.
- А кровь?
- Это мы проверили - сможешь ты работать без подсобного материала или нет. Некоторые ксероксы могут. А ты - нет. Ещё попробуешь?
- Да!! Хочу серёжки, как у вас! - Она ткнула пальцем в рубиновые серьги Ванессы.
Она взяла снятую серёжку в левую руку. В правую торопливо снова набрала горсть сахара. Бабка улыбалась.
- Ну! С Богом!
Дело пошло веселее. Уже через полминуты сопения и стонов раздался тихий щелчок и полыхнуло розовым. Девочка раскрыла ладошки. На обеих лежали золотые серьги с рубином.
Наденька взвизгнула, восторженно потрясла в воздухе кулачками. Сгребла горсть сахару, ухватила серёжку и... Вот, что значит стимул. Тут же щёлкнуло, вспыхнуло, и готово. Надежда без промедления занялась украшениями. Извлекла из своих ушек простенькую бижутерию и вставила Ванессины серьги. Затрясла головой, так, что побрякушки замотались, заиграли бликами от золота и от камня.
- Ну, как? Где тут зеркало?
- В коридоре.
Пашка освободил проход. Помотал вслед головой.
- Совсем ребёнок...
Бабка спросила у товарищей.
- Ну, что? Будем пробовать сделать "белую"?
Когда довольная собой Габри вернулась на кухню, её уже ждали белая и чёрная жемчужины и горсточка грибной паутинки.
Бабка и Ванесса уложили исходные материалы, так, как положено. Надя зажмурилась, в кулачках щёлкнуло и Габри потеряла сознание. Скорый успел её подхватить, посадил к себе на колени, подставил плечо под поникшую головёнку, отследил организм. Перетрудилась девочка, перегрузила нервную систему.
Бабка казнилась.
- Вот старая дура. Не уследила за дитём. Всё хиханьки да хаханьки, а здоровье у девочки не бесконечное. Паша, как она?
- Сейчас, сейчас. Всё исправлю.
Бледность с лица Габри постепенно сменялась нормальным румянцем. Девочка очнулась и первым делом спросила.
- Что случилось.
- Покажи ладошки.
В обеих кулачках оказались белые жемчужины. Бабка с Иглой прямо засияли. Обнялись на радостях... А Надежда недоуменно пожала плечиками. С её точки зрения эксперимент с серьгами принёс намного больше пользы, чем изготовление какого-то белого шарика.
Потом Надежда вспомнила, что сидит на коленях у постороннего мужчины, покраснела как рак и, тихонько, слезла с Пашки.
Укладывались спать.
Бабка с Тьмой снова побросали матрасы на пол.
Бабка выключила свет и улеглась, когда заглянула Габри.
- Мила Львовна... А я что?... Я буду одна?
- Ох! Чтоб меня! Надюшку забыли усыпить!
А Таня позвала.
- Иди ко мне, Наденька. Я тоже, знаешь как боялась первое время... Иди Надюш...
Бригадный ксерокс пробралась на четвереньках и улеглась рядом с Танечкой. Помолчала немного, потом любопытство пересилило.
- А вы, что - обе жёны Скорого?
- Выходит, что обе, - согласилась Бабка.
- А так разве можно?
Танечка вздохнула.
- А кто нам запретит? Ладно, спи. Вопросы днём задавать надо.
Женщины уснули под Пашкиным сонным лекарством.
Где-то, в соседней комнате, Ванесса беседовала с Ульем, чётко выговаривая слова, чуть ли не по слогам. Чего уж она там с ним секретничала, Бог его знает.
И Пашка, со словами, - Господи! Как я устал! - вырубился сам
* * *
Утро Дугин начал с тяжёлой головой и с тяжестью на сердце.
Лежал в постели, разложенной на полу, в окружении трёх женщин и рефлектировал.
Дело не в том, что он устал от вала событий, который обрушился на него в этом мире. Хоть, честно сказать - он действительно устал.
Весь фокус в том, что он потерял себя. Превратился в другого человека. Он растворился в интересах бригады. И вне окружения этих людей, он уже не сможет существовать. Да он и не мыслит такого существования.
Он частичка машины, существующей только для одной цели - выжить. Даже его благотворительность, раньше задуманная немного от щедрости души, немного из меркантильных соображений, теперь становится - инструментом выживания. Она создаёт опору в жизни, фундамент из множества благодарных ему должников.
Самое страшное то, что он ежедневно кого-то убивает. Тварей ли, имунных ли... И он перестал тяготиться этим процессом. Нет-нет, он ещё не скатился в то состояние, в котором получаешь удовольствие от уничтожения. Но получать "неудовольствие" он перестал. Теперь как-то так... Мимоходом. Ну, убил и убил, что, мол, такого. Он начал относиться к этому даже с некоторым юмором. Видимо, сарказм - защитная реакция психики на непрекращающийся стресс.
А с другой стороны, все, кого он "лишил живота", вели странный образ жизни. Мягко говоря...
Возможно здесь, в этом бардаке, у него есть определённая функция. Обязанность вычищать общество от паразитов...
Зашевелилась Бабка. Скорый посмотрел на звёзды за окном - вставать рано. Надо ещё вздремнуть.
Но сон не шёл.
Каждое утро Дугин просыпался с надеждой оказаться дома. Дома, в своей постели, рядом с женой. С надеждой, что это Лариса положила на него ручку и ножку. И это жена сопит ему в ухо, чуть прихрапывая. Но нет. Не видеть ему больше ни жены, ни детей.
И каждый раз становилось горько и обидно.
- За что?!
Пашка чуть ослабил свечение своего мозга и тут же отрубился, провалившись в темноту искусственного сна.
Разбудил его шепот женщин.
- Не надо, - говорила Танечка, - пусть поспит. Он выматывает себя своим даром. Надо ему выходной устроить. Капитальный выходной.
Бабка отвечала.
- Да я же всё вижу. Вон у него чернота под глазами...
Пашка приоткрыл веки. Бабка сидела перед ним на коленях и горько смотрела на стрелка-знахаря. Горько, но с такой нежностью и любовью, что у Скорого хандра как-то отступила.
- Спи, Пашенька. Спи, родной. Мы на завтрак тебя разбудим...
Погладила по руке.
Скорый прислушался к себе - да, надо бы ещё вздремнуть. Немного не добрал. И выключил снова свои мозги.
Проснулся сам, когда запахло чем-то вкусным.
Встал, размялся, помахал руками, повертел головой и потелепался мыться-бриться.
Когда сел за стол на своё место, Ванесса спросила.
- Павел Дмитриевич, как вы себя чувствуете.
Пашка вздохнул.
- Нормально.
Бабка не согласилась.
- Да ничего не нормально. В гроб краше кладут. Сегодня ничего не будешь делать. Отдохни денёк. Договорились?
Пашка молча покивал.
На кухне что-то щёлкнуло. Бабка огорчённо помотала головой.
- За утро, уже третий раз.
И крикнула в сторону кухни.
- Сырчикова! Ну, что ты всё щёлкаешь?! Ты хочешь опять в обморок брякнуться?!
- Ой, - отвечала Надежда, - скажите уж прямо - сахару пожалели.
- Ну, вот что ты с ней будешь делать?! Иди сюда! Щёлкалка... Завтракай давай!
Надя уселась на место, отрезала себе кусок омлета, подвинула тарелку... И, вместо того, чтобы есть, начала раскладывать у себя перед носом золотые серёжки, колечки, цепочки...
- Ну и зачем ты их наклепала?
- Так золото же!
- Если ты уж так хочешь золота, то поехали в Отрадный, вынесешь целый ювелирный магазин.
Габри прямо вспыхнула энтузиазмом.
- А что - так можно?!
- Сейчас мы попрёмся за цементом, завезём тебя в какую-нибудь ювелирку. Повеселишься. А эти эксперименты заканчивай. Запас здоровья у тебя не бесконечный.