— Теперь ты Дед.
— Я к Гоги. С Машенькой и Яночкой… Там и останусь. Думаю там и заночевать.
— А что так?
— Да что–то предчувствие какое–то нехорошее.
— Ладно, договорились… Владимир?
— Я бы хотел с Надеждой Фёдоровной… — Парень покраснел… — Помогать, по хозяйству.
Бабка криво хмыкнула:
— Ну ладно… Помогай… Тьма, поэксплуатируй его. Пока Надя… Пардон — Габри, прокатится с нами… Тогда всё… Короткий, Шило, экипируемся, и в поход. Габри, если хочешь с нами, то поторапливайся.
Надежда восторженно пискнула, и умчалась в своё купе.
— Мила, — попросила Ванесса, — поищи там матрацев, сколько можешь.
— Хорошо… За дело!
Пашка вообще–то хотел посмотреть на состояние Кисы. Но говорить никому об этом не стал. А то не позволят.
Как только все разошлись, через калитку из ограды Фукса зашел один из бойцов Снегиря. Из гвардии Алмаза.
— Мне нужна Бабка.
— Опоздал. Уехала.
— А что делать?
— Смотря чего ты хотел.
— Её Алмаз вызывает. Поговорить.
— Я могу за неё сходить.
— А ты кто?
— Я Скорый, — пожал плечами Пашка.
— Это–то я знаю. А в Бабкиной бригаде ты кто по должности?
— Заместитель.
— Ага! Тогда — пошли.
Пашку без промедления провели в кабинет главы города–государства.
Тот сидел, мрачно ковыряясь в каких–то бумагах. Поднял глаза и так же мрачно, ни здравствуй, ни прощай, спросил:
— Скорый, вот скажи мне — к чему этот беспредел?
Пашка не понял:
— Какой именно беспредел?
— Банду Гвоздя кто перебил?
Пашка удивился ещё больше:
— А она тебе, что — нужна была?
— Да причём здесь «нужна», «не нужна»! Пойми ты, наконец, — с точки зрения закона, ты совершил преступление. Ты, Скорый, слишком легко лишаешь жизни людей. Граждан Полиса.
Скорый устало пододвинул стул и сел:
— Алмаз… Я чем–то навредил городу?… Давай вот сейчас… Прямо сейчас, выйдем и спросим у прохожих — уничтожение банды Гвоздя, это хорошо или плохо? Как ты думаешь, что ответят?
— Скорый, не надо этих популистских методов. Я представитель государства.
— То есть — народ сам по себе, а государство отдельно. И мнение народа никому не интересно.
— Мнение народа, Скорый, не всегда на пользу этому народу.
— Ты считаешь, что лучше всех знаешь — что народу хорошо, а что плохо? Ты считаешь, что народ тупое быдло, не способное понять своей выгоды? Алмаз, не скатывайся в Андроповщину…
— Я знаю–знаю, кто такой Андропов. Только я хочу спросить. Если каждый гражданин будет сам себе защитник, а также — следователь, судья и палач, то зачем нужна власть?
Пашка начал злиться:
— Так ты заботишься о том, чтобы сохранить свою власть? На интересы населения тебе наплевать?! Алмаз, это плохая тенденция. Это прямой путь к революции.
— Не городи ерунды. Мне нужно просто, чтобы всё было по закону.
— Алмаз, если… По этому закону… Горожане должны терпеть грабежи, воровство и поборы, то это плохой закон и его надо менять. Для этого ты тут и сидишь.
Оба замолчали. Разговор явно зашёл в тупик.
Наконец Алмаз высказался:
— То, что Бабкина бригада уничтожила банду головорезов, за это вам конечно спасибо. Но, Скорый, я вас прошу… Я не приказываю, я прошу… Как–нибудь поделикатней. Не вот так вот — напоказ. Пойми — сохранение власти и её авторитета, и в твоих… То есть, и в ваших интересах.
— Да знаю я, — вздохнул Пашка. — Там два фактора было. Первый, это дефицит времени. Некогда было с трупами возиться, вывозить их втихую куда–то. А второй… Это всё же — демонстрация силы. Чтобы всем сукам стало понятно — в случае чего, мы можем и вот так…
Снова помолчали. Потом Алмаз поинтересовался:
— А что там на самом деле произошло?
— Они пришли грабить Гоги. Сначала одиннадцать человек. Начали стрелять. Мы их всех порешили.
— Всех, кроме Кисы…
— Да. Киса — женщина. И она внезапно влюбилась в Гоги. Хе–хе. Женщин в Улье и так мало… Потом те снова припёрлись, уже всей бандой. Пришлось их, всех, без разбору… Вот так вот… Мы только защищались.
— А вот интересно… На них нет никаких следов. Мужики просто умерли и всё… Как это?
— Ментальный удар. Дальше без комментариев.
— Значит — Мария Максимовна постаралась. Понятно… Всё же она молодец… Ну, ладно. Завтракать будешь? А то я с утра не евши.
— Нет, спасибо.
И Скорый ушёл. Подался на склад к Гоги.
Там уже Беда с Янкой–Зарёй, колдовали с бумагами. Весь стол в конторе был завален товарными книгами.
Гоги обслуживал клиентов, мужчину с женщиной.
Пашка тихо поздоровался и указал глазами на дверь комнаты персонала:
— На месте?
Гоги покивал.