— Глотай.
Девица презрительно хмыкнула и бросила жемчужину Бабке под ноги.
— Сама жри. Тварь.
Милка тяжело вздохнула, не спеша, достала свой АПС и выстрелила девице в лоб. Так же не спеша наклонилась, подняла жемчуг и опустила в нагрудный кармашек.
— Кто–то ещё откажется? Или…
Девицы быстро протянули руки, расхватали драгоценные шарики и торопливо засунули в рот. Проглотили.
— Молодцы. Идите вон к тем двум, к рыдающим. Потом сядете с ними в броневик, вон тот, второй с краю.
С одного деда мстительные доноры успели сдёрнуть противогаз. Он стоял в группе своих товарищей, в ночной пижаме и тапочках, подслеповато щурился в полутьму Улья, освещаемую полусотней фар.
Подошедшая Ванесса спросила у него:
— Сегодня день передачи? Я правильно понимаю, господин Парсон.
— Пошла вон, тварь! — старика заколотило от злобы. — Ты понимаешь, — что ты сделала?! Ты понимаешь, тварь?! Ты уничтожила десятки лет работы! Ненавижу! Ненавижу!!
У деда началась истерика.
— Это кто? — поинтересовался Короткий.
— Куратор проекта, — ответила Мазур, — главный на этой ферме.
И спросила, не обращаясь конкретно ни к кому:
— Сегодня день передачи?!
Несколько человек покивали.
— Ну и отлично.
Ванесса повернулась и пошла к колонне…
Никто не ожидал от этого старого хмыря, от этого связанного дрища, такой прыти. Он в два прыжка подлетел к Мазур и ударил её в затылок своим лбом.
Ванесса рухнула на землю, не пикнув.
Деда отбросили в строй пленных. Пашка кинулся к лежащей ничком Игле. Перевернул лицом вверх. Положил на неё руки… Ничего не произошло. Он глянул на организм Ванессы через «дар». Грибница погасла! Этот старый придурок разбил споровые мешки у женщины! Зачем только она сняла шлем?!
— Короткий, искусственное дыхание! Рот в рот!
Скорый начал делать массаж сердца. Ничего не помогало. Сердечная мышца начинала сокращаться, делала два–три удара, Ванесса вдыхала всей грудью один раз и всё снова останавливалось. Бабка вкатила в руку Мазур шприц спека. Борьба за жизнь продолжалась минут двадцать. Эти переходы от надежды в отчаяние и обратно, вымотали всю душу.
Короткий просил:
— Скорый, сделай что–нибудь! Ты же можешь!
Пашка отвечал горько:
— Не могу Аркаша! Не могу! Я её не вижу! Не могу! Прости!
В конце–концов, сердце перестало отвечать на Пашкины толчки.
Мазур умерла.
Скорый встал как во сне:
— Всё, Короткий… Всё бесполезно…
Аркаша поднял невидящие глаза. Он стоял на коленях перед телом женщины и раскачивался как маятник.
Все замерли. Никто не произносил ни слова.
Короткий медленно, качаясь как пьяный, встал, вынул из ножен тесак и, с лезвием наголо, пошёл на куратора. Народ от того шарахнулся в стороны. А штаны у старика намокли, и от него завоняло дерьмом.
Аркашка подошёл к деду, замахнулся… Парсон выставил руки защитным движением. Обе кисти отлетели, срезанные как бритвой. И Короткий, словно сучки с дерева, начал обрубать у обосравшегося деда конечности. Когда тот перестал вопить и хрипеть, Короткий перешёл к следующему пленнику. Он его обстругал, отчистил от конечностей, как ствол от веток. Перешёл к следующему, но психика у того не выдержала, он грохнулся в обморок. Аркашу это не остановило, и он обработал лежащего без сознания мужика.
Скорый сказал в микрофон:
— Короткий… Хватит… Мне надо мину установить…
Короткий удивлённо обернулся, как будто только что осознал — что творит.
Он тяжело дышал и часто сглатывал, сдерживая слёзы. Бабка подошла, обняла безутешного мужика, повела и усадила его в луноход. Но тот тут же вылез, вернулся к Ванессе, поднял её на руки и унёс в пепелац.
Пашка ещё раз пальнул в воздух для привлечения внимания.
— Так! Все уходим в Полис! Заводите моторы и пошли!
Повернулся к Бабке:
— Мила, проведи их через Воскресенки.
Мила, абсолютно спокойно ответила:
— Хорошо, Паша, проведу.
Но вот слёзы… Они катились у неё по щекам, несмотря на внешнее спокойствие. Она обняла Пашку, никого не стесняясь, поцеловала его в губы и тихо попросила:
— Паша… — спазм пережал ей горло… — Паша, постарайся хоть ты не умереть… Я тебя прошу…
— Всё будет нормально, лапочка моя. Всё будет хорошо… Беги, время поджимает.
Когда караван ушёл, Пашка повернулся к внешникам:
— Ну, теперь с вами, прости Господи.
И отключил всем мозги.
Багги ушла, встав во главе колонны. Остальная техника потянулась за ней.