Самое значительное событие в литературной и культурной истории города связано с
именем Ф. М. Достоевского (об этом смотрите в книге А.С. Шадриной). Некоторые местные авторы настойчиво пишут о «значительной роли Кузнецка» в творчестве писателя, с чем согласиться невозможно. Ф.Достоевский скорее «не жаловал» Кузнецк, этот «маленький городишко», где «интригуют». В письмах конца 1850-х годов писатель высказывает беспокойство, что М.Д. Исаева, «приговоренная к Кузнецку», «погубит себя», «гадость Кузнецкая ее замучит». Жить в Кузнецке ужасно! - утверждает он.
Скорее всего, такое отношение вызвано неприятными переживаниями за М.Д.Исаеву, вокруг которой «начались сплетни, намеки, выспрашиваньЯ'''»' «Кузнецкая дама - сваха», «Кузнецкие кумушки» - «гадины, которые ее (М. Д. Исаеву) обижают беспрестанно».
Вряд ли такой город мог стать источником вдохновения, разве что для создания сатирического образа города Мордасова в повести «Дядюшкин сон». Исследователи указывают на Семипалатинск как прообраз Мордасова; но некоторые этнографические реалии, описания среды, «общества» мордасовского, «мордасовские кумушки», сплетницы и сводницы, вполне напоминают атмосферу Кузнецка, представленную в письмах Достоевского. Само слово «мордасов» имеет явно сниженную семантику. По Далю установлено бытование таких выражений: «мордасить», «съездить в Харьковскую губернию г.Мордасы». «Мордасить» - слово бранное, сниженное, обозначающее насилие, оскорбление.
Все это позволяет соединить Мордасов с Кузнецком, хотя прямых указаний у Достоевского на это нет. (По прошествии лет писатель будет вспоминать уездный городок как место, где он был счастлив какое-то время).
В 20-е - начале 30-х годов XX века в связи с известными историческими событиями (гражданская война, индустриализация) Новокузнецк привлекает внимание писателей, причем, большая часть произведений создана по «соцзаказу». Исключением можно назвать повесть В.Шишкова «Ватага» (1923 г.). После 1927 г. произведение не издавалось до 90-х годов.
В «Ватаге» изображены события гражданской войны: страшные картины разрушения города, уничтожение людей «красным партизаном» Роговым. В повести Рогов назван Зыковым, но речь именно о реальном Рогове. В архивах местного краеведческого музея есть целый ряд свидетельств участников событий о том, что в повести описаны события в Кузнецке в 1919 г. Это же подтверждает очерк 1925 г. В. Зазубрина о зверствах Рогова в Кузнецке. В. Шишков замечал, что он построил повесть на документальном материале, на «основе эпизодов, имевших место в Кузнецком округе Томской губернии в 1919 г.».
Д. Фурманов оценил произведение В. Шишкова как «идеологически опасное», так как оно рассказывало о жестокости, зверствах «во имя революции».
Нельзя показывать, считал он, что «такими Зыковыми - Роговыми творились революционные дела хотя бы и редко». В 1927 г. Шишков возражал: «Было бы не справедливо не отразить этого великого движения во всей его многогранности», не показать «движение крестьянства, разбавленного уголовщиной». Современный исследователь пишет «Зыковы были, и не замечать их, не пытаться разобраться в причинах возникновения «зыковщины» было бы чревато рецидивом ее в какой-то форме».
Кузнецк в повести В. Шишкова «Ватага» представлен как место жестоких, кровавых расправ, разрушения, убийств и грабежа. В реке топят тех, кого не успели сжечь или расстрелять. «Горели кузнецкие, поповские, чиновничьи дома, коверкалась горела, крепость, жгли винные склады». «Десятки людей и семейство богачей Акуловых были сожжены в соборе по приказу Зыкова».
Узнаваемые этнографические реалии - собор, соборная площадь, река, крепость, тюрьма, из которой «своим приказом» Зыков (как и Рогов!) выпустил «и большевиков, и жуликов», - все это совпадает с реальной историей Кузнецка.
Таково первое упоминание Кузнецка в литературе советского периода. В конце 20-х -начале 30-х годов и до 60-х интерес к городу возрастал. В.Маяковский, И.Эренбург, А. Бек и
Н.Лойко, Г. Немченко, Г. Емельянов и другие связали тему города с темой труда, рабочего класса, индустриализации. Есть определенная закономерность в изображении нашего города в литературе этого периода: чаще всего город представлен как место действия, некое
географическое и сюжетное пространство. Этнографическое начало становится определяющим и в романе И.Эренбурга «День второй» (1932 - 34 гг.), романе А. Бека и Н. Лойко «Молодые люди» (1954 г.), и в более поздних произведениях Г. Немченко и Т. Емельянова.