– Только не брусники, – шепотом попросил я, но просьба была не услышана – лопарь поднес ко рту щепку и по веже звонко разнесся первый удар варганы. Звук накрыл, оглушая. Не успел отойти от него, как лопарь без паузы затянул своё «лы».
Я обреченно откинулся в шкуры. Придется послушать местную музыкальную самодеятельность, тем более деваться всё равно некуда. Я же не в Праге, а люди стараются. Только вместо наслаждения, с каждой новой волной звука и ударом в сознание прочно вселялась неведомая до этого тревога и тоска. Я чувствовал, как она запускает свои холодные и мерзкие щупальца, плотно обволакивая дух и разум. Чтобы отвлечься, посмотрел вверх, в дыру, разглядывая привычное небо. Увидев знакомые звезды, обрадовался и сказал:
– Большая медведица, здравствуй.
– Здравствуй, – раздался голос рядом. Я встрепенулся. Рядом сидела на корточках девушка. Не отвечая на мою улыбку, она поднесла к своим губам длинный половник и медленно попробовала варево. Темные глаза внимательно наблюдали за каждым моим движением. К унылому «лы» добавилось первое слово песни. Кажется, певец торжествовал. Я поморщился. Девушка, сделав свою оценку и не теряя грациозности, вернулась к очагу и заколдовала над котлом.
Была ли дикарка красива? Не знаю. Не уверен. Немного грязной, да. Молодой и сильной женщиной, тоже да. Что-то во мне дернулось – древнее и могучее, захватившее сразу мозг и тело. Ненавидел себя в такие минуты. Всегда взывал к разуму. Призывал к ответственности. К рациональной оценке ситуации. Но вся логика математического мышления исчезала, зачахнув под первобытными инстинктами. Необычная и своеобразная дикая красота впилась мне в подкорку сознания, запоминаясь навсегда и порождая желание. Частые темные веснушки на коже нисколько не портили лицо девушки, а, наоборот, делали ее только ярче, подчеркивая глаза. Каждое движение тела очень женственное, грациозное и плавное. Величественное! Так держать половник не каждая сможет. Специально что ли для меня старается? Так ведь я уже и так задавлен инстинктами!
А ещё сразу стало понятно, что ценность здесь не я. Надо прояснить ситуацию. Чужая дерзость меня озлила.
Я кивнул, соглашаясь сам с собой, и сказал:
– Меня зовут Иван. Я – штаб-офицер[7], и меня ищут.
Я бы мог не говорить ничего. Сильно значимые и весьма весомые слова заглушила протяжная древняя песня, и они растворились каждой буквой в дыму костра, поднимаясь к отверстию в конусе вежи. Я их увидел! Белый дым букв медленно растворялся в вытяжке ветра. Вот «а», вот «ш». Последняя исчезла большая «т». Она цеплялась за края дыры углами и никак не хотела вылетать из вежи. Как только тональность немного опустилась и стало тише, я снова попытался заговорить:
– Я хочу одежду, и меня надо как можно скорее доставить в гарнизон или вызвать оттуда подмогу. В городе люди, войска и медицина.
В песне появилось новое слово. Злое. Ругательное. Я явно различил его: «юльквик». Девушка, поигрывая резным черпаком, любуясь орнаментом ручки, тихо и зловеще произнесла:
– Шиши[8], – словно подпела.
Лопарь взял высокую ноту, а потом заиграл на варгане. Я вздохнул, снова опускаясь в шкуры. За наигранным моим спокойствием и безразличием скрывалась настоящая паника, основанная на тревоге. Боевой опыт мне подсказывал, что я в очень непростой ситуации. Пальцы непроизвольно стали сжиматься в кулаки. Чужие слова я четко различил. Дикари шишами называли шайки вооруженных людей. А в данном контексте под этой шайкой подразумевался городской гарнизон, и я еще умудрился признать себя его офицером. Тело мелко затряслось. Но теперь не от страха, а скорее от выброса адреналина. Одним лопарем и девушкой меня точно не испугаешь. Однако дрожь не уходила. Я попытался закутаться в шкуры и прикрыл глаза, наблюдая за врагами в щелочки. Не переставая петь, лопарь взял в одну руку деревянную миску, а в другую большой нож в ножнах и выскользнул из вежи в темноту. Я сразу начал действовать. Попытался сесть, но голова закружилась, и я облокотился о шкуры, быстро говоря:
– Сударыня, призываю вас к вашему дикому разуму. За гибель столь доблестного офицера, как я, ваш погост сожгут со всеми оленями, вежами и семьями в них. Одумайтесь. Я вижу, что вы меня понимаете. Здраво оцените ситуацию и помогите мне! Не доводите войска до крайностей! Действовать надо быстро, пока ваш певец не привел подмогу!
Девушка равнодушно посмотрела на меня. Помешала в котле. Сказала:
– Лопарь кормит оленя. Олень кормит лопаря.
– Это замечательно, – согласился я с очевидным. – Если не хочешь мне помочь, а я смотрю, ты хочешь! Хотя бы скажи ему, чтобы перестал петь! Пожалейте мою голову! Она сейчас разорвется!
7
Штаб-офицер (от нем.