— Вот, последний из того, что ты приносил, собрать пытаюсь, — смущенно показал на стол Эндрю. — «Ремингтон»
Я посмотрел на разбросанные по столу трубки, пружины и стержни. Ничего даже близко похожего на чертеж, найденный мною недавно в архиве, там не было.
— Сложная конструкция, — глубокомысленно сказал я. — А что‑нибудь попроще и готовое есть?
— Обрез подойдет?
Я посмотрел на старого друга, пытаясь понять смысл сказанного им.
— Мне не надо ничего резать. Мне…
Эндрю засмеялся:
— Обрез не режет. Подожди, — он наклонился и полез под стол. — Вот, это и есть обрез.
Он сунул мне в руки две короткие стальные трубки с деревянной ручкой на одном конце. Конструкция была смутно знакомой, наверняка тоже что‑то из принесенного мной.
— Вот этот рычажок сдвигаешь вбок, — начал показывать мне Эндрю, — и переламываешь напополам. В эти отверстия загоняешь патроны, теперь в исходное положение и взводишь два этих рычажка. Всё, теперь только нажать на спусковые крючки и любой рейдер окочурится, даже если броню оденет.
— А чем он стреляет?
— Шариками свинцовыми. Есть большие, по одному на патрон, есть помельче, но их зато штук по семь — восемь.
— А в чем разница? — спросил я, оглядывая адский механизм.
— Тот, что один потяжелей будет, он что хочешь пробьет. А у нескольких зона поражения больше, они же разлетаться будут, ими с нескольких метров не промахнешься, даже если захочешь. Хотя на все сто я не уверен, я же только по банкам стрелял за городом.
— И как результаты?
— Шикарные! — заулыбался Эндрю. — Метров с двадцати что хочешь, собью! Раз в ворону попал, только перья разлетелись, от тушки ничего не осталось.
— Ты маньяк, — сказал я, крутя обрез в руках. Оружие приятной тяжестью лежало в ладони. Что‑то в нем было гипнотическое, как в том замке.
— А кто в этом виноват? — спросил Эндрю.
— Родители, наверное, — ответил я, не отрывая взгляда от тусклого блеска на стальных трубках. — Недоглядели. Не уберегли.
— С такими друзьями попробуй, убереги, — маслянно поблескивая довольными глазками сказал Эндрю.
— Значит я возьму его на недельку? — поднял я на него глаза.
Эндрю кивнул:
— Только если поймают с ним, ты меня не знаешь.
— Мы с тобой в школе вместе учились, как это я тебя не знаю? Ладно, ладно, не знаю и знать не хочу. Ну я пошел тогда?
— Патроны брать не будешь что ли? — ехидно спросил Эндрю.
Я стукнул себе по лбу холодным металлом ствола.
— Патроны. Точно. Как я мог о них забыть?
Через несколько минут я вышел из дома Эндрю со свертком в руке и странного вида поясом, со множеством узких кармашков, под выпущенной рубашкой. Эндрю сказал, что сам сшил его, и это действительно было странно. Если он надумает жениться, надо будет сказать его избраннице, чтобы не злила мужа. А то сегодня от вороны только перья остались, а завтра…
Я кое‑как уселся на велик, и покатил домой, придерживая рукой сверток. Увесистый, ничего не скажешь. Еще бы армейский шокер заполучить, но это уже действительно противозаконно.
Дома я закончил приготовления — нашел свой армейский нож с компасом, вделанным в рукоять, собрал еды, сложил все в рюкзак вместе с комплектом одежды. Коробок спичек, коробок с солью, мыло с зубной щеткой и пастой. Кажется, это все, что требует армейская инструкция от запасника в случае мобилизации. Во время сборов отец заглянул ко мне, поглядел на распахнутый рюкзак, но промолчал. Видимо инспектор не сказал ему, что задание окончено. В секретность играют. Так даже лучше. Мать за ужином кидала хмурые взгляды, но я дисциплинированно смотрел в тарелку. Научен горьким опытом, ей только посмотри в глаза, сразу такая лекция начнется о морали, добропорядочности, ветрености и прочей лабуде. Лучше не искушать ее материнский инстинкт.
Ночью мне снова снился замерзший замок.
Глава 6
Утром я сразу направился в архив. Здесь предстояла заключительная часть подготовки. Просто выломать дверь нельзя, я чуть не сглупил вчера. Ведь охранник проверяет все двери утром и вечером, и выломанная дверь, конечно же, привлечет его внимание. Но библиотекарь — специфическая профессия, она имеет ряд преимуществ перед другими. И главная из них, если не считать возможность знакомится с девушками в читальном зале, когда они обращаются за консультацией, это возможность получать знания самых неожиданных профессий. Дома я загодя нашел отвертку из какого‑то особо твердого сплава и универсальный ключ, которым обычно срывают приржавевшие гайки. В холле архива прошел мимо охранника, как обычно не спросившего пропуск, подходя к лестнице, оглянулся и нырнул в сумрак под лестничной площадкой. Сердечник замка я нашёл наощупь, отвертка конечно же в отверстие не пролезла и пришлось подстукивать ее ключом. Кое‑как справившись с первой частью работы, я обхватил универсальным ключом рукоять отвертки, и что есть сил рванул на себя. С приглушенным звоном внутри замка, отвертка провернулась примерно на девяносто градусов. Вроде бы получилось совсем не громко, подумал я и выглянул из‑под лестницы. Охранник сидел в прежней позе, уставившись в газету. Я мысленно поблагодарил строителей, сделавших такой длинный холл, и вернулся к двери. Отвертка легко повернулась в замке и дверь открылась. Я выдернул свое орудие и осмотрел сердечник. Если не присматриваться, вряд ли что‑то заметишь в полутьме. Я шагнул в коридор, закрыл за собой дверь и зажег фонарь. Теперь отвертка полезла в замок с этой стороны, легкое движение руки и дверь оказалась запертой. Теперь к следующей преграде. Операция и в этот раз прошла как по маслу, и за дверью показался знакомый сиреневый круг. Я вступил в него и закрыл глаза. Стало вдруг страшно. Куда я вообще полез? Это же не мое дело! Потом перед глазами всплыл замок под черным небом и мысли сами выстроились в нужном порядке, страхи и сомнения задвинулись на второй план. Я сосредоточился, вспоминая зал, виденный в истории. По телу пробежала дрожь, в желудке появилась холодная пустота. Я открыл глаза. Место темной комнаты со светящимися знаками на полу занял просторный круглый зал, как будто в театре быстро сменили декорации. Немного отвлекся, а действие уже происходит в новом месте.