— Почему они такие? — спросил Изаат Евора.
Тот только плечами пожал.
— На лыжах прыгать, — предположил Дима.
Эрик засмеялся. Шутит, понял Изаат и не стал переспрашивать.
— Что такое лыжи? — поинтересовалась за него проснувшаяся Зейна.
— Длинные палки, которые надевают на ноги, — ответил глухой голос из‑под капюшона.
Зейна вопросительно посмотрела на отца.
— Дяденька шутит, — сказал извиняющимся голосом Изаат.
Эрик засмеялся громче. Дима повернул провал капюшона к Изаату, и тот вздрогнул, не увидев там лица. Стая панических мыслей пролетела у него в голове, пока он не сообразил, что это какой‑то визуальный эффект. Значит, действительно из другой колонии. И у них сохранилась не только память о старых технологиях, но и что‑то работающее.
Дима отвернулся и сказал бесцветным голосом:
— Дяденька шутит.
Это была какая‑то идиома, а я не понял, с сожалением догадался Изаат. Определенно, с этими людьми надо будет поговорить после приезда. Вместе, с нашими знаниями, мы будем представлять для аборигенов куда большую ценность, чем поодиночке.
Тем временем телега проехала между башен — трамплинов, и взору открылся «пригород». Изаат ожидал, что в худшем случае это будет что‑то вроде мертвого городка, из которого они выехали, но то, что он увидел, вообще не имело сходства с городом. Башни оказались концами подковы, а точнее буквы «п», образованной массивным трехэтажным зданием, в котором были лишь пара маленьких окон и несколько дверей, в остальном же строение походило на кусок крепостной стены.
— Это и есть пригород? — недоверчиво спросила Дилен.
— Здесь только трансгрессор, наверное, — небрежно откликнулся Эрик.
Евор вздрогнул и бросил на Эрика быстрый взгляд.
— Сейчас старшего позову, он всё расскажет, — сказал он сдавленно, натягивая вожжи. — Идите к центральному входу.
Изаат слез с повозки, подхватил Зейну и опустил на землю. Каим слез сам, забрал у матери сумку с тем, что осталось от их вещей после месяца путешествия. Изаат взял сумку себе и пошел к крыльцу. В одном из окон мелькнуло лицо и тут же пропало.
— Что нам говорить? — спросил Изаат и обернулся к замешкавшемуся Евору.
Евор не ответил. Глаза его закатились вверх, словно пытаясь углядеть левую руку Эрика, схватившую его за кудрявые вихры на макушке, на горле алела аккуратная полоса, из которой на грудь текли струйки крови. В полосе появился пузырь, лопнул, его сменили два других, тоже недолго проживших. Правая рука Евора дернулась, пытаясь достать отведенную руку Эрика, в которой блестело стальное лезвие с красной каймой. Из надреза вместе с хрипом вышли еще несколько пузырей, Эрик отпустил голову, и тело Евора упало под ноги задней пары лошадей, захрапевших и потянувших повозку в сторону. Завизжала повернувшаяся вслед за отцом Зейна. Изаат поднял взгляд с распростёртого трупа на идущего к нему Диму и понял, что сейчас умрет. Но человек в капюшоне прошел мимо, и нырнул в первую дверь левого крыла здания.
— Вы пока у телеги постойте, — по — деловому сказал Эрик и пошел к двери справа.
Побледневшая Дилен посмотрела на Изаата круглыми глазами:
— За что они его? — севшим от страха голосом спросила она.
Изаат открыл рот, но раздавшийся слева женский вопль выбил из его головы все мысли. Через пару мгновений вопль резко оборвался, словно женщине с размаху воткнули в рот кляп. Следом послышался глухой мужской вскрик, какое‑то грязное ругательство, что‑то загремело, снова закричали, и в этом голосе уже не было злобы, только боль. На секунду стало тихо, потом загремели и закричали справа.
Изаат прижал к себе дочь и сделал шаг назад. «Что они делают?» — колотилась в голове единственная паническая мысль.
Слева снова закричали, теперь глуше, видимо откуда‑то из глубины здания. Из правой двери вышел Эрик, нож в его руке уже не блестел, полностью покрытый матовой краснотой. Руки, живот и ноги налетчика густо усыпали мелкие алые точки. Он повернул голову к Изаату, на миг задумался, словно вспоминая, где мог раньше видеть этого человека.
— Кажется, они не смогут вас принять, — сказал он доверительно. — Вам домой далеко добираться?
— Ме — месяц… — выдавил Изаат.
Взгляд Эрика переместился на четверку лошадей.
— А на конях?
— Там пустыня… и травы нет, — ответил Изаат, лихорадочно соображая, почему его не убивают.
— Да и самим жрать что‑то надо… — задумался Эрик. Он посмотрел на левую часть здания и открыл рот для крика. — Э… этот… — пробормотал он, смешавшись, и снова повернулся к Изаату. — Как второго зовут не помнишь?