Насладившись этим эмоционально насыщенным образом, я был вынужден себя поправить — книжным червём я был до того, как отец дал мне рубашку Изаата. С тех пор я много чего натворил, пусть многое можно назвать глупостью, но такой опыт в стенах библиотеки не получить… Да и кто в нашем городе его имеет?
Я раздумывал, над тем, куда идти и что делать, без малейшего намёка на хоть какую‑то идею, и тут меня словно ударило током. Это было так просто, что я рассмеялся от облегчения. До какой же степени нужно быть тупым, чтобы не замечать такого очевидного решения?
Быстро закрыв кабинет, я помчался домой. Там собрал одежду, в которой был в кабинете Антона, свалил в кучу на кровати и уселся перед ней с трясущимися руками, как скряга над драгоценностями. Может мне и стёрли память, но в моих вещах наверняка остались отпечатки от столь сильного эмоционального пика. Я так привык смотреть чужие истории, что и не подумал посмотреть свою!
Одну за одной, я начал выхватывать из кучи тряпки, пока не нашёл то, что искал.
Всё вокруг было затянуто туманом. Дэнил, явно более молодой, чем сейчас, возвышался над Антоном. На лице убийцы отразилась крайняя степень удивления.
— Вот, скажи, что ты такое вообще? Притворился человеком, наделал кучу марионеток, считающих себя людьми…
Антон довольно ухмыльнулся:
— Они не марионетки, у них есть свобода воли. Иначе было бы неинтересно.
— Какая на хрен разница? Ты их хозяин, даже бог. Захотел — дал волю, захотел — отобрал. Они твои куклы. Для чего ты четыре тысячи лет играешь в них?
— Ты ведь встречался с такими как я…
— Встречался, — скривился Дэнил. — И для них это ничем хорошим не кончилось.
— Я говорю о первом разе. В детстве. Что ты почувствовал?
Дэнил словно взорвался. Его фигура размазалась в воздухе, рванув к Антону и тот отлетел на несколько метров, упав на спину. Осторожно потрогал левую часть лица: на месте левого глаза была кровоточащая впадина, чуть ниже из разодранного мяса виднелась кость.
— Хороший удар… — попытался улыбнутся Антон. — Вот только повредив этому телу, ты не повредишь мне. То, что ты хочешь сделать — бессмысленно. Ведь я не в нём. Я — весь город.
— Я до всех доберусь, — пообещал Дэнил.
— Вряд ли. — Правой стороной лица Антон изобразил беззаботность. — Тебе интересно, зачем я играю в людей? А ты хорошо запомнил историю Земли? Когда люди осваивали новую планету, местным видам после терраформирования они оставляли максимум несколько клеток в зоопарке. Остальных тщательно препарировали, заносили в справочники и учебники, а потом истребляли.
— А вы, значит, теперь всё под себя изменить хотите, а нас в зоопарк?
— Это очень грубая аналогия, но…
— Я тебе покажу настоящую грубость, — Дэнил ударил ногой Антона в лицо, потом ещё раз и ещё. Кровавая маска продолжала улыбаться.
Да, именно это я видел. Открыв глаза, я не удивился, увидев рядом Антона. Он с увлечением разглядывал древние черепки, которые я хранил дома.
— Пришел память стирать? — спросил я.
Антон, не глядя на меня, качнул головой:
— Нет, это уже не поможет. Ты, как Дэримон, снова всё почувствуешь. Хочешь забыть — постарайся сам.
— Так это правда? — я сам не знал, о чём спрашиваю, потому что не понял, чему в этой истории верить.
— Вроде того. — Антон пожал плечами. Положил черепок обратно в коробку и наконец посмотрел на меня.
— Он сказал, что мы твои марионетки, а ты — что ты и есть город, — тупо повторил я.
— Ага, — легко согласился Антон.
— Что это такие, как ты делали эксперименты над ним.
— И это верно. — Антон взял новый черепок и стал вертеть в пальцах. — Только это был не я. Я никого не убивал. Настоящие люди неинтересны. В них нет ничего особенного — серая масса, которая лишь жрёт да спит. Намного интересней самому притворяться ими. Можно сделать их умными, добрыми, трудолюбивыми. А чтобы стало ещё интересней — можно добавить некоторым особых способностей, таких, которых у настоящих людей никогда не было. Этих я особенно люблю — настоящие произведения искусства. Каждому нужно придумать что‑то оригинальное, создать легенду, откуда это взялось, приспособить особенность к потребностям социума, сделать обыденностью, которой никто не удивляется…