— Видимо какой‑то элемент, использующий распад, или наоборот, синтез, атомного ядра, — сказал я равнодушно. — Честно говоря, я не силён в технике, даже исторической. Гуманитарий…
— Но в это раз, оказались правы. Только здесь установлен не какой‑то элемент, а настоящий реактор. Танку нужна была прорва энергии…
— И что? Реактор до сих пор работает?
— А что вас удивляет? В таких устройствах заложен огромный ресурс прочности. Возьмите хотя бы трансгрессоры — от чего они по — вашему работают?
— Да лучше бы не работали… А зачем вам энергия?
— Что значит — зачем? Вы только представьте, насколько это полезная в хозяйстве вещь!
— Так мы теперь ещё на себе и огромную батарейку потащим?
— Это будет затруднительно — она весит не меньше тонны. Сейчас я только хочу проверить её исправность. Если всё нормально, можно будет потом вернутся с помощью и утащить её…
— Куда утащить? — не понял я. — В город?
— Ай! — сказал в ответ Давер, вылез и потёр указательный палец на правой руке. — Энергия есть. — Убедившись, что с пальцем ничего не случилось, он посмотрел на меня. — А причём тут город? Мы ведь людей ищем. Настоящих. Им реактор наверняка пригодится.
Я в который раз задумался — чего больше хочу: найти людей, чтобы помогать им, или чтобы убедится, что они не стоят этого. У Давера таких сомнений точно не было.
Сегодня далеко уйти нам не удалось. Свернув налево, мы уже через четверть часа наткнулись на лагерь черноголовых. Даже странно, что мы не наткнулись на их патрули. Хотя, приглядевшись к тому, чем занимаются черноголовые, я решил, что патрули на самом деле были поисковыми группами. И искали совсем не людей.
Мы наблюдали за лагерем с самого высокого из холмов, оставаясь в безопасном отдалении. Черноголовые казались отсюда маленькими, как муравьи. Они лазали по машинам, и по сравнению с некоторыми из них наш танк выглядел довольно скромно.
— Видите те колеи? — шепотом спросил Давер и показал направо. — Черноголовые стаскивают сохранившиеся машины в одно место.
— Ага.
— Не людей они ищут. Людей здесь наверно и нет давно. Похоже, ценность этого мира в механизмах, что мы видим. Черноголовые пытаются восстановить боевые машины прошлого.
— Зачем это? — спросил я и только потом понял глупость вопроса. — Хреново.
Так как Давер не ответил, я снова приступил к критическому анализу своего замечания. А что в этом на самом деле хренового? Черноголовые хотят починить пару танков и оснастить свою армию тяжёлым вооружением? Я привык думать о них как о дикарях, поэтому в роли водителей и стрелков они казались мне как минимум нелепыми. Но это была лишь инерция мышления. Что я узнал про этих уродцев и не успел забыть? Многое из моих отрывочных знаний противоречило друг другу, во что‑то я не поверил бы, даже увидев собственными глазами.
Самое главное — ими кто‑то руководит. Может этот кто‑то или что‑то является собратом нашему городу. Может какой‑то чужой уродец, не нашего племени. Что этому уродцу надо? Его слуги ловят людей и используют как запчасти для создания новых черноголовых. Схема довольно примитивная, совсем непохоже на работу сверхразума. Для чего нужна прорва кровожадных дикарей? Даже представить не могу. К слову, если черноголовых много, а делают их из людей, значит человечество не такое вымершее, как кажется на первый взгляд! Хотя надо помнить, что я подойду на роль запчастей ничуть не хуже настоящего человека. Вот только до города никому не добраться…
— Не, не понимаю, — честно признался я. — Для чего нужны эти машины? Если я всё правильно понял, черноголовые и так хозяева Пустоши!
— Думаю, где‑то люди им дают отпор, — ответил Давер. — Вспомните хотя бы о Дэниле и Чеславе. Но главное здесь другое — людей в этом мире искать бесполезно.
— И что? Возвращаемся? — я непонятно на кого рассердился. — Опять безо всякого смысла бродили?
Давер повернул голову ко мне, посмотрел на меня блестящими, как у больного лихорадкой, глазами. Я невольно вздрогнул, не выдержав столь пронзительного взгляда.
— У меня есть некоторые соображения, на этот счёт, — сказал Давер после паузы.
— На какой счёт? — опешил я.
— На счёт того, чтобы наше путешествие обрело смысл. По крайней мере для меня. Вставайте, Валентин. Нам пора обратно.
Я поднялся, закинул рюкзак за спину и вслед за Давером поплёлся вниз по склону. Идти вниз здесь — единственное приятное занятие. Просто перескакиваешь с одного камня на другой, с другого на третий…