Видимо эта речь была не слишком убедительной, и Светлана, зарыдав села на краешек кровати, спрятав лицо в ладонях.
Аркадий, встав перед ней на колени, нежно попытался отнять ладони от её лица.
— Милая, я понимаю, что тебе страшно, но нам, действительно нужно как можно быстрее выбираться отсюда.
Светлана подняла на него раскрасневшиеся мокрые от слез глаза.
— Просто доверься мне и тогда с нами и с нашим ребёнком всё будет в порядке, — Аркадий пытался обойти её испуг, заставить её собраться, и невольное напоминание о их ребёнке достигло желаемого результата, как ни что другое на свете заставило её мобилизовать все свои духовные и физические силы на защиту жизни их дитя.
— Это действительно так необходимо? — спросила она, вновь подняв к нему своё заплаканное лицо. На этот раз он не прятал глаза.
— Да. — Тихо вымолвил он, взяв её за ладонь и осторожно сжав её.
А в голове его сверкнула отвлекающая и одновременно успокаивающая мысль:
«— Господи, какая же ты красивая. Даже не смотря на слёзы. А может быть именно благодаря им особенно красивая?»
— Хорошо, я сейчас соберу необходимые вещи.
— Боюсь, что времени у нас нет даже на это. — Остановил он, метнувшуюся было к шифоньеру Светлану, — Нужно уходить немедленно.
Она на мгновение застыла, но, почувствовав в его интонации, то, чего бы он не смог выразить и целым десятком предложений она, наконец-то решила безропотно доверить в его руки свою жизнь и жизнь их ещё не рожденного ребёнка.
Аркадий увлёк её за собой к входной двери, но уже буквально на пороге на какое-то мгновение замер, глубоко о чём-то задумался, а затем, оставив Светлану, метнулся к кладовке и извлёк оттуда довольно увесистый гвоздодёр, который при соответствующем желании превращался в довольно грозное оружие.
Немного постояв перед входной дверью жадно прислушиваясь к звукам доносящимся из глубины подъезда он не нашёл в них ничего подозрительного и бесшумно открыл задвижку. Затем так же медленно и бесшумно приоткрыл дверь и опасливо выглянул в коридор. Похоже, что здесь в подъезде его опасения были излишни — одержимых здесь не было, но он был уверен, что продолжаться так будет не долго.
— Света, — стараясь, чтобы голос не дрожал, тихо обратился к супруге Аркадий, — немного постой в дверях. Я скажу тебе, когда можно будет спуститься.
Он взглянул ей прямо в заплаканные глаза, нежно погладил её взмокшей ладонью по плечу и осторожно вышел на лестничную площадку.
Спустившись по широкой лестнице на площадку, расположенную между вторым и третьим этажом Аркадий подошёл к окну, ведущему во двор и открывающему вид непосредственно их автомобиль.
Он с опаской выглянул из окна, стараясь рассмотреть пространство перед их машиной. Во дворе, по прежнему, всё было спокойно.
— Аркадий, что там внизу? — спросила она. В её голосе ощутимо вибрировали тревожные нотки.
— Ничего, — сухо ответил он, — пока всё чисто. Можно спускаться.
Светлана затворила за собой дверь и стала стремительно спускаться вслед за мужем.
* * *
— Смотрите, — крикнул кто-то позади Максима, — Усанин отключился.
Канаев, взглянув зеркало заднего вида, различил на полу в проходе нелепо распластавшееся тело своего начальника.
Несколько милиционеров склонились над распростёртым телом в нерешительности.
— Похоже, что всё, — сказал один из них, после того как пощупал пульс на похолодевшем запястье.
Канаев ещё раз взглянул назад.
Усанин никогда ему особо не нравился и его смерть не вызвала в его душе ни малейшего отклика. Как, впрочем, гибель многих других миллионов человек.
Всё, что не касалось его лично, в абсолютном большинстве случаев мало его волновало.
Здесь вопрос стоило бы поставить иначе:
Удивила ли его смерть боса? Пожалуй, да. Он не считал, что раны, полученные Усаниным, были смертельны.
Болезненны — да!
С обилием крови — да!
Но только не смертельными.
Внезапно по телу начальника милиции пробежала волна судорог, заставив парней склонившихся над ним чуть отпрянуть назад.
Усанин сел. Лицо его вообще ничего не выражало — мертвенно спокойствие, напоминающее восковую маску.
Не открывая глаз, он глубоко втянул в себя воздух. При этом его ноздри затрепетали, словно он был не человеком, мимика которого не столь выразительна, а диким животным.
Внезапно тело его передёрнулось, словно он получил мощный удар электротоком. Глаза мгновенно открылись. Теперь его лицо преобразилось. Всё его существо теперь выражало стремление к действию.
Похоже, что запах, который он уловил толь что, принес с собой и новую цель.
Он легко подскочил на ноги и развернулся в сторону Максима. И это очень не понравилось Канаеву.
Издав утробный возглас, Усанин пришёл в движение.
* * *
Аркадий и Светлана выбежали из подъезда во двор.
Бегло осмотрев улицу и не заметив ничего опасного, Аркадий устремился к машине.
Ещё краем уха он уловил какой-то странный далёкий звук, который не смог идентифицировать. Определить место, откуда тот исходил, Аркадий тоже затруднялся, но на данный момент это не представляло для него серьёзной проблему, так как сейчас его больше всего интересовало лишь одно — как можно быстрее сесть в машину и выбраться из города к чертовой матери.
Бросив взгляд на водительскую дверцу снаружи, он лишний раз убедился в том, что открыть её не представляется возможным. Жесть деформировалась, а ручку вырвало, оставив вместо неё бесформенные ошмётки. Даже если бы ему и удалось её отпереть, то он совсем не был уверен в том, что она тут же не вывалиться из рамы на дорогу. Если это произойдёт, то дальнейшее движение и без того полное опасностей ничего хорошего в себе не несло. Брешь в корпусе из металла и коленного стекла представляла из себя смертельную угрозу не говоря уже о постоянном сквозняке, который мог навредить Светлане и ребёнку.
Светлана увидела, во что превратился их новая машина, но сейчас она была так напугана, что спрашивать о том, как это произошло даже не пришло ей в голову. Сейчас она была так напугана, что состояние машины волновало её меньше всего. Да такая мелочь как побитый автомобиль в данный момент вообще не имела значение, когда на первое место выступало спасение их собственной жизни и жизни их ребёнка.
Её глаза безостановочно блуждали по предметам, но внезапно остановились. Замерла и она, а на её лице застыло жалкое, затравленное выражение.
Аркадий обошёл девятку, встал перед передней правой дверцей. После столкновения с одним из безумцев на белой краске нанесённой на измятый корпус остались отвратительного вида тёмные, маслянистые пятна. Не кровь, что-то другое, странное, мерзкое.
Стараясь не думать об этом, Аркадий отварил дверцу и позвав за собой Светлану стал перебираться на водительское место через кресло пассажира. Бросив случайный взгляд в сторону супруги, он обнаружил, что Светлана не сдвинулась с места.
— Света, чего ты стоишь?! Господи! Ради бога, скорее в машину.
Взглянув на её лицо, он прочёл в нём выражение безграничного ужаса. Было, похоже, что она совершенно не слышала его. Она неподвижно стояла, без остатка погруженная в себя, уставившись какую-то точку в пространстве.
«Только не это, — мысленно простонал Аркадий, — Не сейчас».
Аркадий вновь начал выбираться из машины, затем быстрыми нервными шагами он подошёл к своей супруге.
— Света, ну что случилось? — спросил он.
Но она ничего ему не ответила.
Встав рядом со Светланой, Аркадий взял её под руку и развернулся, намереваясь усадить её в автомобиль, и именно тогда его взгляд случайно набрёл на то место в пространстве, на которое с таким ужасом глядела его супруга.
То, что он увидел отсюда, ему не удалось бы разглядеть ни из окна на площадке в подъезде, ни с любой другой точки во дворе. Небольшой обзор открывался именно с того места, где совершенно случайно остановилась Светлана. Стоило ему сдвинуться хотя бы на шаг, как жуткая картина исчезала из поля зрения — это объясняло то, почему он не увидел ничего настораживающего в тот самый момент, когда выскочил из подъезда.