Вырвавшись на широкий проспект, Алексей понял, что ситуация гораздо серьёзнее, чем он мог бы предположить. Здесь ИХ было никак не меньше тысячи человек, кроме этого на дороге было брошено не менее двухсот машин, и теперь для того чтобы вырваться из этого лабиринта составленного из человеческих тел и всевозможной техники от Алексея требовалось сделать практически невозможное, и, переполненный решимостью, даже ему самому неизвестно откуда взявшейся, он попытался справиться с этой безумно сложной задачей.
Выезжая сюда, он вряд ли мог предположить, что каждый метр пройденного пути будет стоить ему очень дорого. Такую немыслимую цену он едва ли мог себе представить, и было совершенно не важно согласен он на неё или нет — он должен был её заплатить.
Оказавшись на проспекте он ещё понятия не имел о том куда ему следует повернуть. Так как выезд на проспект располагался где-то посредине общей его протяжённости, то по идее для того чтобы достигнуть того или иного конца улицы ему необходимо было преодолеть примерно одинаковое расстояние. Всюду, куда бы он ни взглянул, были довольно плотные пробки из брошенных машин и обезумевших людей, мечущихся по проезжей части, но ему показалось, что в сторону направленную к церкви пробка была немного гуще, и поэтому он принял молниеносное решение направить машину в противоположную сторону и попытать счастья там.
Едва он это сделал, как какая-то девушка, в грязном топике, открывающем вид на одутловатый живот, не имеющий ничего общего с сексуальностью, кинулась на встречу приближающейся машине Алексея.
Взглянув на девушку, Алексей спонтанно подумал о том, что её наряд был подобран совершенно безвкусно и единственная причина по которой она напялила этот вульгарный топ, скорее всего, была демонстрация пирсинга в её пупке.
А в следующее мгновение эта девушка попала под колёса автомобиля.
Машина словно через лежачего постового переползла через опрокинутое тело. Сделанная на совесть звукоизоляция не дала возможности услышать какие-либо звуки, будь то треск лопающихся внутренностей рёбер и костей, однако услужливое воображение слишком живо дорисовало то, чего ему не довелось услышать воочию, и это было слишком сильным для него испытанием. Алексей даже притормозил, намереваясь выйти из автомобиля, и посмотреть как там девушка, но в этот момент она, как ни в чём не бывало, поднялась с земли и вновь устремилась в погоню за иномаркой, оставляя позади себя витки кишечника, вываливающегося из порванного, от веса многотонной машины, живота, и, похоже, что она этого даже не замечала. Увидев это, Алексей напрочь забыл о своём желании справиться о здоровье девчонки и тут же утопил педаль акселератора в пол.
Однако, уже через мгновение вновь вынужден был сбросить скорость так как впереди его ожидала практически неприступная баррикада из разбитых машин. Лихорадочно обшаривая глазами затор в поисках лазейки в одном месте ему все-таки удалось разглядеть нечто похожее на проход. Он был довольно узок для такой большой машины как эта и всё же это было лучше, чем вообще ничего. Правда и здесь было одно препятствие, которое могло свести на нет все его усилия — мальчишка (а среди безумцев, разумеется, были и дети), стоящий прямо на его пути. Как только этот юнец увидел машину, он ни раздумывая ни одного мгновения, так же как и та девушка, бросился на машину. Алексей нажал на сигнал, ещё надеясь на то, что паренёк одумается и свернёт в сторону, но тот, как и следовало того ожидать, вовсе не собирался отказываться от своей затеи.
Когда до столкновения оставалось лишь мгновение, время для Алексея изменило свой обычный бег, и он с немалым удивлением во всех подробностях наблюдал эту практически молниеносную сцену, растянувшуюся в его восприятии не менее чем на целый десяток секунд.
Он с поразительной чёткостью видел как паренёк, в плотоядном оскале широко, разинул свой щербатый рот и весь подался вперёд, а затем было столкновение. Удар капота пришёлся в нижнюю челюсть мальчишки и Алексей, не веря своим глазам, наблюдал за тем, как белыми искорками во все стороны брызнули осколки зубов. Через корпус машины запоздало прошёл отзвук тупого удара.
Если бы мальчишка стоял, то его тело, наверняка, отбросило бы в сторону, но перед столкновением он успел набрать порядочную скорость, и поэтому его тело швырнуло на капот. Алексей, также ясно, как и в начале столкновения продолжал глядеть на то, как прямо перед самыми его глазами, худощавое тело мальчишки «медленно» скользит по капоту, лицом вниз, а затем, исчезает из поля зрения, скатываясь с машины на растрескавшийся асфальт, при этом он успел заметить как челюсть мальчишки, раздробленная в момент удара о автомобиль, бесформенным ломтем скользит по отполированной металлической поверхности, поставляя после себя, нет не кровь, какую-то отвратительную чёрную слизь.
Как только мальчишка исчез из виду, скорость восприятия времени с замедленной вновь переключилась на нормальную, и в ту же секунду Алексея замутило. Возможно, что это произошло из-за слишком стремительной смены временного восприятия, но Алексей был уверен в том, что, скорее всего, это было последствием того зрелища, излишние подробности которого ему довелось увидеть только что. Если бы он что-нибудь ел в это утро, то его наверняка вырвало бы прямо себе на колени, но его желудок был абсолютно пуст и, пересилив мучительный спазм, Алексей вновь сосредоточился на дороге, превратившейся на данный момент в коварный смертельный лабиринт.
Судя по внутреннему восприятию времени, Алексею казалось, что с того момента как он начал свой путь по проспекту прошло не менее получаса, на самом же деле, едва ли стрелка часов отмерила и пару минут. За это мучительно долгое время он не преодолел и половины расстояния до поворота, которым заканчивался проспект, и сейчас главное было не сорваться от скопившегося во всём его теле чудовищного перенапряжения и постараться преодолеть выбранный путь до конца.
Тем не менее, как бы Алексей себя не настраивал, к концу пути он делал всё больше и больше ошибок и в конечном итоге один из таких просчётов, наверняка, мог стоить ему жизни.
Поддевая, то одно то другое тело, шаркая отполированными боками машины об автомобили, перегораживающие проезжую часть, ему таки почти удалось вырваться из этой западни.
И вот когда до кольцевой дороги, в которую упирался проспект, было уже подать рукой, и Алексей почти поверил в то, что сможет её достичь, перед ним встал очередной и похоже, что на этот раз уже непреодолимый затор. Понимая, что у него просто нет выбора, и ему ничего не остается, как идти на таран, Алексей попытался отыскать в баррикаде какое-нибудь наиболее слабое место.
В одном месте он обратил внимание на микроавтобус перевернувшийся во время столкновения с какой-то другой машиной и теперь лежащий вверх колёсами по крыше. Машина стояла неровно, и приглядевшись, Алексей понял причину вызвавшую этого — крышей автобуса к асфальту был придавлен человек. Точно в эпилептическом припадке, он безостановочно сучил руками и ногами, пытаясь выбраться из под груза придавившего его к земле, но вместо этого лишь до самых костей сорвал плоть с конечностей о шероховатое, словно грубый наждак, дорожное покрытие. По мнению Алексея именно это самое место могло быть брешью в пробке. Если на достаточной скорости протаранить микроавтобус и попытаться его развернуть, тем самым, освобождая необходимую лазейку для проезда.
Врезавшись в автобус, Алексей не ожидал того, что он развернётся так легко, похоже, что вся масса машины была сконцентрирована на голове этого несчастного. Почувствовав на своей голове движение полуторатонного автомобиля, мужчина заметался ещё сильнее, хотя Алексей уже не представлял, что подобное возможно.
Он рвался с такой силой, что, очевидно шейные позвонки не выдержали и он, просто-напросто, оторвал себе голову. Обезглавленное тело вскочило на ноги, положило обе ладони на боковые стекла проезжающей мимо машины, в которой сидел Алексей, и лишь после этого осело на колени и повалилось на бок.