Как смел он поступить с ней так грубо, бестактно, и это после того, как Елена всецело была уверена в том, что теперь он полностью в её руках.
В пульсирующей тишине, внезапно воцарившейся в салоне автомобиля, Алексей, затаив дыхание, ожидал встречи с автоколонной, уверенный в том, что одна из машин вот-вот вырулит на встречную полосу, те самым заблокировав дорогу, а затем его вынудят остановиться.
Напряжение, копившееся в нём, достигло своего критического предела, и Алексей уже едва понимал, что он делает.
Но вот первая машина, не меняя курса, пролетела мимо, за ней вторая, затем третья и никто из них не обращал на Алексея совершенно никакого внимания.
И лишь тогда, когда последняя машина отдалилась от него метров на двести, Алексей позволил себе надежду на то, что он их не интересовал.
Неужели, он им действительно не нужен?
Однако он собственными глазами видел, как они, ни на кого не обращая внимания, спешат в сторону взбунтовавшегося городка.
Всё указывало на то, что сборная бригада была откомандирована и направлена из области в город для скорейшего наведения порядка, только Алексей был более чем уверен в том, что город с лёгкостью их проглотит, и они бесследно растворятся в нём, как и все остальные.
Не обращая на Елену, которую он оскорбил всего лишь несколько секунд назад, точно её вовсе и нет рядом с ним на соседнем сидении, Алексей испытывал некое подобие триумфа, так как, даже не смотря на все трудности, встающие у него на пути, удача в который раз от него не отвернулась. Он был уверен в том, что если бы подобное произошло днём раньше, его обязательно арестовали — сегодня же он был просто неуязвим.
Последняя мысль породила на его лице безумную улыбку, ужаснувшую Елену.
Ей в отчаянии захотелось закричать:
— Рядом со мной сидит безумец! Кто-нибудь — ПОМОГИТЕ!!!
Но трасса уже опустела и теперь они вновь остались вдвоём.
* * *
Когда электричка «Тайга-Болотное» ворвалась на очередную станцию, начальник станции ещё надеялся на то, что поезд-беглец благополучно минует его станцию и катастрофа обойдёт его стороной и случится гораздо дальше, а её последствия будет вынужден разгребать тот, кто будет расположен дальше по железнодорожной ветке. Однако его сокровенной мечте так и не суждено было сбыться, так как именно на его станции произошёл инцидент, который в конечном итоге привёл к последствиям несоизмеримо большим и страшным, чем крушение пассажирского поезда или даже состава с радиоактивными отходами.
* * *
Георгий Александрович осторожно перебрался через порог подъезда и оказался во внутреннем дворике.
Для обычного утра, сегодня здесь было неожиданно тихо и это не могло его не насторожить.
Пару часов назад его сестра ушла в магазин за хлебом и молоко, но так и не вернулась, хотя заверила его в том, что вернётся буквально через десять минут. Больше часа он не находил себе места, а затем решился спуститься во двор. Он вряд ли смог бы себе в этом признаться, но именно страх надолго остаться одному заставил его покинуть дом.
Конечно, для любого другого мужчины в возрасте сорока семи лет в том чтобы остаться одному на какое-то время ничем не грозит, но для инвалида первой группы прикованного к инвалидному креслу и целиком и полностью зависящего от других людей этот страх занимал одно из первых главных мест в рейтинге списке страхов.
Несчастье случилось с ним в раннем детстве, и с тех пор он постоянно находился под чьей-либо неустанной опёкой. Сначала это была мать, но после её смерти единственным человеком, который о нём заботился, была его сестра.
Она так и не вышла замуж, поскольку всецело взвалив на себя обязанности по уходу за братом, безропотно и фанатично влачила их год за годом, полностью растворившись в этой рутине, так что ни на что другое у неё просто не оставалось времени.
К этому можно было привыкнуть как к восходу и заходу солнца.
Георгий редко задумывался над тем, использовал ли он её, потому что всегда знал ответ, и он неизменно был положительным. Но ведь он тоже хотел жить, не смотря на то, что был калекой.
Он панически боялся любых перемен и, как бы эгоистично это ни звучало, страстно хотел, чтобы и в дальнейшем всё оставалось по-прежнему. Но сегодня его сестра, которая все эти годы прожила рядом с ним, денно и нощно окружая его теплом и заботой, внезапно исчезла.
С огромным трудом, ему удалось спуститься вниз по лестнице, отчаянно цепляясь за перила, и теперь, выбравшись во двор, он не знал, что ему делать дальше.
Несколько долгих минут он просто сидел, замерев в полной неподвижности, размышляя о том, что же ему следует предпринять. Более всего его удивило полное отсутствие прохожих на улице. Видимо поэтому любопытство подтолкнуло его к тому, чтобы он решился выехать из своего дворика и осмотреть окрестности. Толкая колёса своей старенькой инвалидной коляски, он подкатил к выходу из квартала.
Ещё не доехав пару десятков метров до перекрёстка, он уловил какой-то необычный звук. Он мог иметь как механическое, так и естественное происхождение. В равной степени это могло быть и завывание ветра, и вой животного и скрежет какой-нибудь машины.
Источник этого звука так же оставался для Георгия загадкой. Всерьёз заинтересовавшись этим, он решил немного проехаться по обезлюдившим окрестностям и в надежде на то, что ему удастся определить то, место, откуда исходит этот звук и, наконец, определить его истинную природу, и кроме того, эта небольшая поездка позволила бы ему отвлечься от тревожных мыслей.
* * *
Из тех, кто в данный момент стоял на пироне, мало кого заинтересовало внезапное появление необъявленной электрички. Возможно потому, что до её прибытия было ещё слишком рано, и обычные пассажиры пока не успели подойти, а из тех кто здесь присутствовал, были только те, кто дожидался поезда «Москва-Владивосток» — они составляли большую часть оказавшихся этим поздним утром на станции, их было не больше десятка, почти столько же провожало их в дорогу, плюс пара человек, которые, напротив, должны были встретить прибывших этим рейсом.
Конечно, ничего необычного в электропоезде спешно проносящегося мимо станции не было, и, тем не менее, взгляды присутствующих как по команде обратились в его сторону, словно от него исходило какое-то ощутимое напряжение, достигшее перрона ещё до того как состав можно было разглядеть детально, во всех подробностях. Возможно, всё дело было в том, что поезд двигался необычно быстро, и это не могло не настораживать, но подсознание ясно твердило, что дело вовсе не в этом. Здесь было что-то ещё, находящееся за гранью обыденного понимания.
Первой ужасающей подробность, которая бросилась в глаза ожидающим, было лицо машиниста приникшего вплотную к лобовому стеклу. Увидев людей, он как безумный яростно заскрёб обломанными ногтями по стеклу, оставляя на нём грязно-серые полосы. Чувствуя, что этого явно не достаточно, безумец, а к этому моменту это стало уже очевидным, прислонившись лицом к стеклу, попытался вгрызться в него зубами. Немного погодя, словно запоздало осознав всю тщетность своих попыток, он отпрянул от стекла, для того, чтобы в следующий миг с яростью, достойной лишь обезумевшего животного, бросился на преграду.
Вероятность того, что особо прочное стекло, используемое для остекления кабины машиниста, уступит его напору, было нулевой и, тем не менее, он ни на секунду не прекращал своего безумного натиска, разбивая о неприступную преграду своё лицо, до тех пор, пока оно не превратилось в массу из лоскутков кожи и мяса.
На его лице не осталось ни единого живого места, при этом, наверняка, кости скул и носа были неоднократно сломаны, когда случилось невероятное — огромное стекло целиком вылетело наружу.
Само стекло осталось целым, не выдержал крепёж.
Затем стекло, отброшенное в сторону вихревыми потоками, на немыслимой скорости отлетело в сторону перрона и словно лезвиё гильотины без малейших усилий перерубило пополам двух человек. Затем стекло врезалось в огромную железобетонную опору, которая держала на себе линию электропередач, и, отколов от её основания кусок бетона внушительных размеров, сверкающими брызгами разлетелось вдребезги на многие метры вокруг. Стеклянная шрапнель легко задела двух человек, но те просто не заметили этого.