Вот поэтому он принял решение отправиться в одно из отделений местного телецентра, где собирался выступить перед своими земляками в прямом эфире.
На данный момент дорога туда ещё была свободна, и нужно было поторопиться для того, чтобы успеть до того как эта дорога тоже будет парализована — в том, что в скором времени дело будет обстоять именно так, уже никто не сомневался.
Из телецентра по мобильному телефону сообщили о том, что к прямому эфиру всё готово, и съёмочная группа ждёт появление главы кемеровской области.
Хотя дорога к телецентру и была свободна, но опасность прорыва всё равно существовала, однако в принятии своего решения, выступить по телевидению, губернатор, не смотря на рекомендации охраны и уговоры соратников, оставался непоколебим. Конечно, он мог ограничиться трансляцией звуковой записи голоса через телефон, но в подобной ситуации он посчитал это малодушием и слабостью, которую, непременно, почувствуют и все остальные.
* * *
Артём ещё какое-то время постоял возле неподвижного тела Анфисы, лежащей на кушетке находящейся в комнате отдыха, расположенной в магазине LG, и всё ещё пребывающей в бессознательном состоянии, а затем вышел из помещения в зал, где сейчас находился Степан, который с помощью пульта остервенело рыскал по телевизионным каналам, надеясь найти новость, которая могла хоть что-нибудь прояснить о ситуации, которая на данный момент сложилась в его родном городке.
Глядя на него из дальнего угла зала, Артём думал о том, что на сегодняшний день они испытали слишком много, и теперь для Степана это телеистерия была единственной отдушиной, всё ещё позволяющей ему удерживаться на плаву. Для Артема же такой отдушиной был уход за беспомощной Анфисой.
Однако, время шло, но не смотря на все прилагаемые усилия, Степану так и не удалось пока отыскать что-либо стоящее.
На сегодня и без упоминания о них было предостаточно проблем: сообщение о забастовке на крупном автомобильном предприятии, землетрясение, крупная железнодорожная катастрофа, таинственное исчезновение вертолёта вылетевшего из новосибирской области, а так же мобилизация сил направленных на его поиски.
Но всё это было абсолютно не то, что требовалось Степану.
В конечном итоге у Степана сложилось вполне достоверное впечатление о том, что о них все просто забыли, и их судьба абсолютно никого не интересует — и от осознания этого жестокого факта ему становилось ещё тяжелее.
— Да, что они, в самом деле — издеваются?! — В конце концов, не выдержал Степан, — Тут такое твориться, а о нас ни единого слова!!! Ну где же справедливость?! Они готовы часами обсасывать любую глупость, а о действительно важных вещах молчать годами!
— Степан, возможно, эта информация ещё не дошла до прессы и телевидения, — попытался успокоить товарища по несчастью Артём, — вполне возможно, что именно сейчас она обрабатывается и готовиться в эфир. Так что, постарайся успокоиться и наберись терпения.
Не смотря на то, что просьба Артёма имела единственную цель — успокоить Степана, тот напротив пришел в состояние крайней ярости. Он уже повернулся лицом к Артему, для того чтобы, не стесняясь в выражениях, высказать тому всё, что он об этом думает, но как раз в этот миг, словно услышав слова Артёма на канале, транслирующем областные новости возникла заставка, извещающая о том, что через несколько минут, в прямом эфире, будет транслироваться экстренное обращение кемеровского губернатора к Кузбассовцам.
В мгновение ока забыв обо всём, что было ещё мгновение назад, Степан, как загипнотизированный, неподвижно уставился в экран.
* * *
Команда медиков, в составе которой был молодой специалист, закончивший институт в прошлом году, Артур Норенко, наряду с командой спасателей, была одной из первых прибывших на место крушения электрички, случившегося всего в нескольких километрах от Новосибирска.
Глядя на то, во что превратились вагоны, невозможно было поверить в то, что в этой мясорубке кому-нибудь посчастливилось выжить, но, тем не менее, спасатели, как и медики, не привыкли терять надежны на чудо до самого последнего.
Артур едва мог совладать с дрожью нервного возбуждения, шагая к деформированным вагонам, в беспорядке разбросанным по железнодорожной насыпи — до этого ему ещё не приходилось бывать на месте столь крупной аварии, от того чувства, нахлынувшие на него в этот момент, были чрезвычайно яркими.
Сам он вряд ли признался бы себе в этом, но именно острота ощущений, а не помощь ближнему стаяла на первом месте при выборе его теперешней профессии.
Первым, но далеко не единственным, потрясением этого неспокойного дня был труп, на который он наткнулся совершенно случайно.
Поначалу он даже не понял что это такое, и только приглядевшись повнимательней, угадал в контуре, глубоко вдавленном в землю, наряду с битым стеклом и всевозможным хламом, человеческое тело. Должно быть, во время крушения несчастного выбросило из окна, а затем по его телу, словно асфальтовый каток, прокатилась многотонная железная громадина, превратив его в нечто плоское, трудно узнаваемое, более всего напоминающее кучу тряпья. Конечно, проще было уверить себя в том, что это действительно лишь мусор, придавленный к земле — так было бы намного легче, но Артур не мог оторваться от этого жуткого зрелища, впитывая его каждой своей клеточкой, до тех пор, пока его не замутило. Но даже тогда он присев на корточки продолжал глазеть на грязный бугристый контур, в который превратилась голова и тело несчастного раздавленного о гравийную насыпь. Едва сдерживая рвотные позывы Артур всё же не упустил из вида тот факт, что крови ни вокруг, ни на самом пострадавшем не было. Всё что он заметил — что-то чёрное и вязкое на вид, чем-то напоминающее растопленный гудрон.
Артур не видел смысла в том, чтобы проверять пульс у несчастного. От одной лишь только мысли о том, что ему придётся прикоснуться к этому, ему становилось совсем худо.
Он уже твёрдо заверил себя в том, что этот человек мёртв — мертвее просто не бывает, и именно тогда тело, распростёртое у его ног, совершило плавное волнообразное движение. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Артур, и без того едва сдерживающий рвоту, полностью потерял контроль над своим желудком. Он даже не успел отвернуться в сторону, и мутный стремительный поток вырвался из его рта, орошая собой мертвеца.
Немного придя в себя, он ещё раз внимательно осмотрел изувеченное тело, но оно больше не двигалось. Артур понимал, что такого просто не может быть. Он с трудом допускал то, что то, что он видел было запоздалой посмертной судорогой, но, скорее всего, это было всего лишь воспалённое воображение.
Именно последняя мысль заставила его подняться и двинуться прочь он расплющенного тела, пока его вновь не посетило очередное пугающее видение.
Сделав ещё несколько нетвёрдых шагов, Артур достиг смятого в гармошку пассажирского вагона, перевёрнутого на бок.
Заглянув через развороченный выход в тамбур в купе, деформированное до неузнаваемости, Артур безо всякой надежды на положительный результат громко и отчётливо произнёс:
— Здесь есть выжившие? Кому-то нужна медицинская помощь?
Когда Артур уже хотел было пойти дальше, для того чтобы осмотреть ещё один вагон, рядом с ним, буквально в полуметре, что-то зашипело.
От неожиданности Артур стремительно отпрянул назад, ударившись головой о провисший железный лист. Он даже не почувствовал боли напряжённо вглядываясь в темноту вагона, готовый в любой миг броситься наутёк.
Когда глаза немного пообвыкли, он смог рассмотреть человека.
Если бы Артур сделал вперёд ещё хотя бы один шаг, то наверняка на него наступил, и даже не осознал этого.
Ничего удивительного в том, что Артур не заметил его сразу, не было — тело мужчины было крепко зажато перекрученными стальными конструкциями.