— Так его, сеструха! — воскликнул Реммерс.
Она опустошенно села на место, сцепив руки на коленях, чтобы не было видно, как сильно они трясутся. Каждая мышца ныла от напряжения, и каждый удар сердца отдавался дикой головной болью.
Харпер снова встал.
— Если мы устроим грызню между собой, то уже не сможем победить демонов, — просто сказал он и покосился на МакГваера. — И предупреждаю всех. Если кто-то и выгонит девчонку Блэкторна из Гильдии, это буду я, и никто другой. Это понятно?
В толпе раздалось смущенное бормотание: перечить ему никто не хотел.
— Отлично, тогда идем дальше. — Джексон заметно обрадовался, что разборки позади. — Может кто-нибудь предложить церковь, в которой нам было бы удобно проводить собрания?
— Так Часовня и была церковью, — забрюзжал кто-то. — Все равно это нас не спасло.
— Она уже не была священной, — поправил Стюарт неизвестного скептика. — В ней много лет не проводилось служб.
— Можно встречаться на кладбище, — выпалил Бек.
Райли взвыла.
Вы что, сговорились?
— Стоит поразмыслить, — сказал Джексон. — Давайте назначим следующее собрание на вечер пятницы. В восемь часов проведем выборы и попробуем вернуться к нормальной работе.
— Встречаемся здесь? — спросил Реммерс.
— Конечно, — согласился Джексон. — Будем мыслить позитивно: здесь хотя бы арендная плата небольшая.
Райли выждала момент, когда Бек начал оживленно спорить о чем-то с мастером Стюартом, и сбежала. Ей было немного стыдно, но сейчас попросту не хватало храбрости откровенно говорить с ним. Да и хватало ли вообще когда-нибудь?
Уже шагнув за порог, она услышала, как Харпер окликнул ее.
— Сэр? — Она повернулась к нему.
Выйдя из шатра, он протянул ей какую-то бумагу.
— Привези мне чего-нибудь перекусить. Нам нужно поговорить, сегодня же вечером.
— Но мне же велели находиться на святой земле после захода солнца.
— Я надолго тебя не задержу.
Тем более за мной присмотрит Ори.
— Почему вы не стали говорить им про…
— Вечером, — сердито одернул он. — Не перегибай палку, малолетка.
Райли смущенно замолчала и не стала упорствовать. Шагая к машине, она изучила листок: просто список продуктов и хозяйственных покупок. Совершенно ничего срочного. Это означало только одно: мастер хотел поговорить с ней насчет охотников.
Сложив бумажку и сунув ее в карман, Райли остервенело стала тереть виски, раскалывающиеся с того самого момента, как она спустила на Бека собак.
Это чувство вины.
Невыносимое ощущение навалилось на нее; как пудовый груз. Она повела себя как гадкая избалованная девчонка. Даже хуже, чем Саймон, и самое страшное было в том, что она прекрасно понимала, как теперь чувствует себя Бек.
Зачем я так поступила с ним? Неужели стоило так на него срываться?
А честный ответ ее ужасно раздражал: все дело в цыпе-журналистке. Жюстина Армандо превратила ее в ревнивое чудовище. Но это была не обычная примитивная ревность, Райли подсознательно понимала, что от рыжей вертихвостки действительно исходит опасность. Бек всегда был простым, искренним и даже прямолинейным. Он никогда никого не подводил. А эта фифа пускала пыль в глаза. От нее исходил запах легких денег и наживы. И еще она была слишком аппетитной. Неудивительно, что Бек клюнул.
Она сделает тебе очень больно, парень.
Несмотря на внешнюю брутальность и самоуверенность, внутри Бек оставался совершенно бесхитростным. Жюстина знала его слабое место и бессовестно пользовалась положением. Когда она получит все, что хотела, и выбросит его прочь, как использованный носовой платок, он не выдержит — только не с его опытом отношений на одну ночь. Ему уже не оправиться от подобного. Райли это прекрасно понимала, и, как бы он ни раздражал ее своей навязчивой заботой, она не хотела, чтобы он так страдал.
Он не заслуживает такого.
Глава двадцать девятая
Головная боль не проходила, и Райли решила побаловать себя и выпить немного горячего шоколада. Вскоре она оказалась на месте — вездесущий аромат кофе в «Граунд Зиро» окутал ее коконом. Народу было больше, чем обычно, и у некоторых посетителей висели бэйджики с именами — в городе начался съезд работников деревообрабатывающей промышленности.