— То есть все, что ты можешь, это задавать вопросы? — спросила она резче, чем сама ожидала.
— Это единственное, что я пока могу сделать. У твоего отца нет гражданских прав, — терпеливо объяснил Морт. — Когда придет пора вернуть его в могилу, нам даже понадобится помощь вызвавшего его некроманта, чтобы снять заклятие. Понимаешь? А если этот человек зол на тебя…
Он развел руками.
— Что будет, если отец не вернется в могилу спустя год?
— Тело начинает разлагаться, в то время как живое сознание заточено внутри. Такой пытки не пожелаешь никому.
Печенье в желудке Райли перевернулось.
— Ты хочешь сказать, что у меня очень большие проблемы?
— Нет, — вздохнув, возразил он. — Я хочу сказать, что выбор у тебя невелик, но не надо сдаваться. Если у купившего его человека есть хоть капля сострадания, он позволит тебе видеться с ним.
— Как будто он в тюрьме, — сказала она грустно. — А есть место, где их продают? Может, на ярмарке?
— Да, — отозвался он, задумчиво гоняя ломтик печенья по столу. — Я схожу на вандю и поищу его там.
— Куда?
— Вандю. Это аукцион по-французски. Следующий будет в ночь пятницы.
— Я пойду с тобой.
Он покачал головой:
— Тебе не будут рады.
— Плевать, — сказал она, отодвинув чашку. — Я должна быть там.
Морт озабоченно нахмурился:
— Мои коллеги не очень приветливые ребята. Вряд ли им понравится, если ты придешь и начнешь задавать странные вопросы.
— Но я хочу быть там, — упрямо повторила Райли. И попыталась применить волшебное слово: — Ну пожалуйста!
Морт закусил губу, но затем расслабился. Вздохнул:
— Ладно. Но я предупредил, что все может обернуться неприятностями.
Только в том случае, если мы не найдем папу.
Райли пыталась справиться с бушевавшими внутри нее эмоциями, шагая по узкой улочке к центральной аллее квартала. Неужели стоило верить в то, что после разговора с Мортом все пойдет на лад? Что папа дождется ее и сможет обрести вечный покой. Если его действительно удастся найти и заклинатель согласится снять колдовство, ей придется хоронить его заново. Еще раз.
О господи.
Шагая мимо стены с почтовыми ящиками, Райли обратила внимание на одного парня. Тот рисовал на стене какое-то граффити. На вид ему было лет тринадцать, широкий капюшон свалился с затылка, и видны были светлые волосы с контрастными черными полосками. Запах свежей краски щекотал ей нос, парень тем временем щедро малевал надпись широкими полосками, капли стекали вниз.
Райли подошла ближе, и хулиган подскочил от неожиданности, испуганно поглядев на нее. Он кинулся прочь и отшвырнул баллончик, тот покатился по брусчатке, стукнувшись о кроссовку Райли.
Она стояла и смотрела, как алая краска начинает постепенно выцветать, сначала становясь блекло-красной, затем розовой и наконец белой. Она сползала вниз кирпич за кирпичом, будто кто-то стирал ее шваброй для мытья окон. Затем она растрескалась и облетела мелкими кусочками пыли. И снова волшебство. Несмотря на кривизну и ошибки, Райли легко угадала, что было написано.
Некроманты ацтой!
— Нельзя не согласиться.
Глава десятая
— Дом, милый дом, — напевала Райли, стоя на пороге комнаты в подвале церкви Святой Бригитты. Комнатка оказалась не ахти, но Райли ничего особенного и не ожидала. Две ничем не примечательные деревянные койки одна над другой, стол, два стула и зеленая кушетка. Кроме того, здесь имелись маленький телевизор, мини-холодильник, микроволновка и разделочный кухонный столик с глубокой раковиной. В конце узкого коридора Райли увидела ванную. Если бы не беленые стены и распятие над дверью, можно было бы представить себе, что она в бункере.
Положив сумку на стол, Райли хорошенько заперла дверь и удалилась в тесную ванную — переодеться в любимую пижаму с веселыми пандами. На самом деле та выглядела абсолютно по-идиотски, но нравилась Райли, потому что ее купила мама. С ней были связаны теплые воспоминания.
Главное, чтобы Бек не увидел…
Но он и не увидит, если только не случится чего-нибудь из ряда вон выходящего и ему не придется прятаться здесь, в церкви. Но тогда пижама с пандами станет последней вещью, о которой стоило бы беспокоиться.