***
Мальчик. 8 лет. Пуск.
А вот перед нами Денис. Интересный ребёнок. Не смейтесь только, ладно? У него аутизм. Он замкнут, нелюдим, ему тяжело налаживать связь с миром. Мальчишка живёт в своём мире. Что ему до нас?
«Кш», «тш», «чего дома сидишь?».
Вот так Денис оказывается на улице, его просят погулять. «Пробздеться». Не хотел бы я обвинять всех и сразу…
Но. Другие дети бывают жестоки. Денис им пришёлся не по вкусу. Они решили дружно его затравить. И делали это с армейским рвением.
Сначала гнали его до самого дома и не выпускали из подъезда.
В другой день окружили его и сделали вид, что будут его бить.
В один из дней (а он был грязный и мокрый) Дениса раскатали на центрифуге, а он и не просил. Шатаясь он пошёл в сторону. Главный из толпы мальчишек закричал – бей его!
И Денис побежал.
Он бежал мимо детской площадки, мимо магазина с продуктами, бежал и упал. Рухнул в лужу. Вкусил грязи.
Половина его тела промокла и почернела. Дети начали смеяться, громко, долго. Денис расплакался и побежал домой. Он никогда не находил там поддержки. Никогда.
«Кш», «тш», «чего ноешь?», «может перестанешь быть обузой?»
***
Мальчик. 10 лет. Пуск.
Он стал свидетелем развода своих родителей. Со стороны могло показаться, что во всём виноват он. Всех собак спускали на него. А ведь ему приходилось жить с матерью и слушать её крики, ездить к отцу и впитывать его истерики.
«Кш», «тш», «чего шумишь?».
Лишний. Он был лишним. И почему-то он стал мальчиком для битья. Мать его била веником, отец бил его ремнём. После развода отец начал спиваться, приглашая в дом своих маргинальных знакомых. М-да, хорошая обстановка для ребёнка.
Его унижали и часто ставили в угол. Он был похож на загнанное животное. Он – человек, которого я уважаю. Вадим. Вадимище!
Ему совсем не хотели уделять внимания. Он просто «мешался» под ногами у непутёвых родителей. Слушал колкости про аборт в свой адрес. Однажды его мама легла на пол и сделала вид, что умирает.
«Кш», «тш», «доводишь меня, доводишь!».
Ему было непросто адаптироваться к миру, но он любил читать. Уж этого добра (книг) дома хватало. У отца, у матери. Он много читал, много думал. А потом его отправили в детский лагерь имени Пушкина, где в очередной раз его начали мучать.
Дети не понимали его и звали «книжник», они портили его поделки из трудового кружка, клеветали на него, делали его жизнь невыносимой.
Вожатые тоже не обращали на него внимания, лишь поддакивали толпе хулиганов, что выглядела не очень благонадёжно. Про ребёнка, который многое знал, говорили так – он нам говорит про пестики и тычинки.
И вожатые его ругали. «Бессовестный!».
А «книжник» не говорил им ничего подобного, в 10 лет он только и делал, что читал книгу по криминалистике. Хотел стать следователем, помогать людям.
Он им стал. Не ожидали?
Конечно, обычно всё заканчивается иначе. Родителям всё равно, окружающим всё равно. Дети съезжают с катушек и начинают причинять зло другим.
Вешаются, стреляются, убивают животных, убивают учителей, устраивают теракты в школе. И в чём секрет? Где причина?
Не знаю…
Но ты, как там тебя, грозно шикни на ребёнка. Ладно?
Не уделяй ему внимания, кричи на него во весь голос (даже на улице Звёздная, даже в магазине Лента), бей его, не интересуйся его жизнью.
Надуй щёки, набери воздуха в грудь.
ШИКНИ
«Кш», «тш», «доводишь меня, доводишь!».
Грязь кладбищенская
На Трусово жила баба Ася. Я уже упоминал её как-то и когда-то. Это была добрая старушка с пылающим сердцем. Она хорошо выглядела для своего возраста, а было ей лет 76.
Жила она прямо напротив нас, деревянный дом, резные ставни – реликты ушедшей эпохи. Такие дома стоят и сейчас, но порой лучше не смотреть в их сторону.
Это либо развалюхи, либо острые осколки и останки, либо нечто, что постепенно погружается под землю. Дерево сейчас не особо котируется в строительстве. Если ехать по улице Софье Перовской, то можно увидеть ряд мертвецов. Куча брошенного и сгнившего деревянного жилья. Оно притягивает мусор, оно притягивает злобные взгляды.
«Где благоустройство?».
У бабы Аси был сын, но он большую часть времени отсутствовал. И ей помогал я. А почему нет? Она рассказывала истории про молодую Астрахань, про молодую себя. Помогала мне учить географию, угощала вкусными пирожками. Меня тогда удивляло – почему её сын совсем позабыл про мать?
Лучше бы позабыл.
Звали его Владимир. А был он пьяница. На голове лысина, на сухой морде щетина. Он был подобен огромному москиту. Сосал из своей матери кровь и деньги.
Появится – деньги возьмёт – скроется. Я до сих пор удивлён, что баба Ася так долго терпела. Боролась с семейной трагедией, никому о своих проблемах не рассказывая. И однажды её не стало. Володя умудрился довести её до ручки. Устроил какой-то скандал (мы не слышали), кричал, сломал калитку, забрал у Аси последние деньги. И сердце её прекратило биться.