– Да, я знаю, что тебя не было. Тебе повезло, – он даже не скрывал насмешку в голосе. – Твой старший трибун смог спасти людей и с честью сражался с варварами. Не то, что этот самовлюбленный Верр.
– Консул, ты знаешь, что хотя трибун Лаций Корнелий происходит из очень знатного и известного рода Сципионов… он сам не принадлежит к этому роду по крови. Его усыновили ещё совсем маленьким, когда его родители погибли…
– Да, я это прекрасно знаю, – недовольно перебил его Цезарь. – Что ты хочешь сказать? Ты всегда так издалека заходишь, что я теряю мысль, – он недовольно фыркнул и нахмурил брови. Теренций знал, что тот недолюбливает его из-за покровителя в Риме и считает внешне убогим и некрасивым. Только благодаря своему патрону Теренцию удавалось оставаться в армии. – Что молчишь? Разве его предок, Сципион Африканский31 не был тоже усыновлён этим благородным семейством?
– Был, – осторожно кивнул головой Теренций.
– А ведь это он стёр с лица земли Карфаген и добился смерти Ганнибала, – жёстко добавил Цезарь и уставился на него своим колючим взглядом. Услышав имя Ганнибала, Теренций вспомнил, как в детстве родители пугали их, говоря: «Ганнибал у ворот Рима». И даже у взрослых эти слова вызывали страх.
– Я не хочу принижать достоинства старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона, но он собирается просить тебя лично о том, чтобы Сенат назначил его легатом, – соврал Теренций. – И мне интересно…
– Ах, вот ты о чём! – криво улыбнулся Цезарь. – Тебе интересно? Не волнуйся, я не Сенат. И на твоё место он вряд ли будет претендовать. Ты это хотел услышать?
– Нет, нет, что ты! Но ты хотел… – Теренций хотел добавить, что его волновало совсем другое, что до него дошли слухи о возможной отправке Лация в Испанию, и что он очень не хотел терять такого надёжного трибуна… Слухи были неявными, но Теренций так долго ждал возможности близости с Лацием, что не хотел бы так неожиданно быстро с ним расстаться.
– Сейчас не до твоих хитрых вопросов. Оставь их при себе. У тебя отличный легион. Иди и занимайся им. Скоро мы выступаем на север против гельветов и кимвров. Лучше проверь оружие и ветеранов в обозе ещё раз! – по напряжённой интонации в голосе консула Теренций понял, что больше не стоит злоупотреблять терпением наместника, и молча кивнул. Гай Юлий повернулся к нему спиной. Разговор был закончен.
Вспомнив этот неприятный разговор, Теренций поморщился. Золото, о котором говорил его покровитель в Риме, должно было храниться где-то совсем рядом. И ключ к нему был теперь у него в руках. Старуха так и сказала: «Медальон покажет место в храме». А к храму может привести только Лаций. Она сказала, что он должен вспомнить. Они спрятали там сто повозок с золотом. Сто повозок… Огромное количество! В Риме она это уже не повторила. И не ответила ни на один вопрос. Даже, когда её пытали. Только визжала от боли и проклинала известных и неизвестных ему людей. Его патрон был очень недоволен. О том, что она рассказала ему по дороге в Рим, Теренций решил никому не говорить, потому что об этом больше не знал никто. Но почему старая Валерия рассказала эту тайну именно ему? Внутренний голос подсказывал ему, что история с ведьмой и её дочерью может сулить большие неприятности, но он слишком хорошо знал своего покровителя. Тот ни за что не стал бы интересоваться какими-то варварами и круглой деревяшкой просто так. Здесь пахло деньгами. Большими деньгами. И старая колдунья Валерия Корнелия это подтвердила. Теперь Теренций был уверен, что богатство ждёт именно его, ведь боги сами вручили ему этот медальон! Как это часто бывает свойственно самовлюблённым личностям, он быстро перестал думать об опасности, предавшись мечтам о благополучном будущем. Нет, он не собирался искать это золото сам. Это было безумием. Он не верил, что оно вообще есть и его не забрал ещё Сулла во время покорения Этрурии. Но Валерия сказала, что кимвры готовы заплатить за медальон золотом, а это уже было более реально, чем поиск иголки в стоге сена. Продать медальон своему патрону он не мог, а вот варварам – да. Теперь ему оставалось только найти их вождя и договориться с ним о цене. Чтобы успокоиться, он решил пойти принести жертву богам, чтобы они указали ему правильный путь.