— Вначале я остановился на «Пинночино», но потом решил, что это слишком романтично. Не хотелось, чтобы это выглядело так, будто я форсирую события, — сказал Бер, после того как Сьюзен похвалила «У Донохью».
— Крутое место, — заметила она, — клубное.
— Кроме того, если раскрыть все карты на первом же свидании, чем удивлять женщину потом? — продолжал сыщик, поражаясь собственной разговорчивости.
— Да ладно, Фрэнк, не комплексуй ты, — улыбнулась Сьюзен.
— Извини, в последнее время я редко бываю в таких местах.
— Да? Это из-за того дела?
— Из-за него. Да и вообще работа у меня такая. Я редко…
— Я тоже.
— Ты? Не может…
— А с кем мне ходить на свидания? С этими писаками, с которыми я работаю? Нет уж.
Она допила скотч, черный «Джонни Уокер» со льдом, и заказала бифштекс, как Бер.
— Я салаты практически не ем, — оправдываясь, сказала Сьюзен, с аппетитом принимаясь за еду.
— Это хорошо.
— К тому же ты, похоже, прав. «Пинночино», свечи в винных бутылках… все это имеет налет какого-то отчаяния. А ты когда-нибудь был женат?
— Однажды был. А ты?
— Один раз. А дети?
— Был сын.
— Был?
— Может, поговорим об этом в следующий раз? — Беру вопрос не понравился.
Женщина внимательно посмотрела на него, стараясь понять, что это значит, затем кивнула и взялась за бифштекс.
— А это кто? — спросила она, глядя на Пэла Мерфи, который мило беседовал с окружавшими его молодыми людьми — их было шестеро, лет по двадцать с небольшим.
— Владелец.
— Так это Донохью?
— Нет, Мерфи.
— Он что, купил это заведение у Донохью?
— Нет, у Магуайра. Мне так кажется. Но Донохью[20] тоже лицо не вымышленное.
— Ну конечно.
Оба рассмеялись.
Оскар Ригги сидел за коктейльным столиком и нервно тряс левой ногой. Ему осточертел вкус скотча и соленых орешков, и два раза он уже вставал, намереваясь уйти, но в последний момент брал себя в руки. Он уже разок спросил, как пройти в туалет, потом — откуда можно позвонить. Кредитную карточку он уже засветил — последние полтора часа ему все записывали на счет. Ригги сделал все, чтобы официантка его запомнила, а бармен узнал, если полицейские будут задавать ему вопросы. Люди приходили и уходили, потом появились участники какого-то съезда, у которых был обеденный перерыв, — в общем, многие запомнят хорошо одетого господина со сверкающей лысиной, который сидел один за столиком в центре бара. «Наверное, он кого-то или чего-то ждал», — подумают они. Он и в самом деле ждал звонка от Венка и Гилли, которые должны сообщить, что дело сделано. Время тянулось медленно, еле ползло, и Ригги начал заметно нервничать. Он сказал парням, чтобы не торопились и выбрали подходящее место и время, но видел, что те так и рвались в бой, поэтому с минуты на минуту ждал звонка. Все, его терпение лопнуло. Ригги поднял руку, подзывая официантку, чтобы расплатиться. Он поедет домой, сделает несколько звонков, а затем залезет в Интернет. Это, конечно, не ожидание в баре, но он здесь больше и минуты не останется.
Пол барабанил пальцами по рулю и выравнивал дыхание, готовясь принять решение. Последние полтора часа он постоянно думал о Джейми, и это было странно. К воспоминаниям о сыне у Пола был особый подход. Если он позволял себе думать о Джейми больше чем пару минут, воспоминания обрушивались на него нескончаемым потоком, который грозил утопить его, поэтому он старался держать их под контролем. Но, сидя в машине и видя перед собой только большой белый дом, Пол не мог ни на что отвлечься, кроме собственных мыслей, роящихся в голове. Он видел совсем маленького Джейми, который сидит у него на коленях в пижамке с паровозиками, и ощущал его теплую тяжесть в руках. А вот он стоит на правом поле, ему скучно, рука в перчатке опущена. Он вспомнил радостную улыбку на лице своего мальчика, когда Пол делал вид, что не может его найти, и, якобы отчаявшись, говорил: «Я сдаюсь. Ума не приложу, где его искать». И тут Джейми выскакивал из-за форта, построенного из картонных коробок в подвале их дома. Эти воспоминания действовали на Пола как удар в солнечное сплетение, после которого тошнит и никак не можешь отдышаться. Он крепко потер ладонями лицо и вышел из машины.
Ночной воздух обдал его морозцем — обычное дело в конце зимы, когда до весны уже рукой подать. Пол пошел к дому, но не по мощеной дорожке, а прямо через газон. Он не стал стучать или звонить в дверь — сразу подергал ручку. Закрыто. Обошел дом, как они делали с Бером сегодня днем. Двери крепкие, задвижки заперты, не говоря уже о системе безопасности, лампочки которой были хорошо видны через маленькие толстые окошки входной и задней дверей.
Пол вернулся к тому месту, с которого начинал обходить дом, но пути для проникновения внутрь так и не нашел. Он понимал, что нужно быстрее возвращаться в машину и уносить отсюда ноги, но вместо этого присел в садовое кресло на заднем дворике и задумался. За домом было тихо, какофония уличных звуков сюда почти не доносилась. Слабый внутренний голос прошептал ему: «Уходи! Уходи!» — но Пол даже не пошевелился. Он попытался придумать, как объяснит Ригги свое присутствие, если тот вдруг вернется домой и обнаружит его здесь. Не придумав ничего путного, Пол стал размышлять, не попробовать ли ему применить физическую силу, если уж до этого дойдет. Здесь у него возникли сомнения. Тут возможны два варианта: он бьет Ригги по колену, а затем добивает или начинает с неожиданного прямого удара правой по лицу. Ни один из них ему не нравился.
Пол почувствовал, что вечерние звуки мешают ему думать, и сообразил, что находится здесь уже слишком долго и давно пора сматываться. Обходя дом, он увидел небольшой сарайчик, который скрывал мусорные отходы от набегов енотов и других лесных хищников. Пол посмотрел по сторонам и подошел к нему. Открыв дверь, обнаружил в сарае три мусорных бака — два пустых, а в третьем были кухонные отходы. Пол вытащил пакеты с мусором, закрыл сарай и понес их к машине. Он уже открыл багажник, когда фары подъехавшей машины залили его ослепительным светом.
Беру очень нравилось сидеть за столом с молодой красивой женщиной. Ее запахи превратили привычную, как старый халат, кабинку в ресторане в новое, совершенно загадочное место. Ощущался легкий аромат мяты от резинки, которую она пожевала после кофе, а затем засунула в пакетик от сахара; пахло цитрусовыми (Бер решил, что это лак для волос) и цветочными духами. Однако пора было уходить. Во время первого свидания ему совсем не хотелось затягивать разговор до момента, когда обоим уже не о чем говорить. Вообще-то со Сьюзен это было маловероятно, потому что она чувствовала, сколько задерживаться на одной теме разговора, перед тем как переходить к другой, а в какие моменты вообще нужно помолчать. И тем не менее Бер поднял руку, подзывая Кэйтлин, которая стояла у стойки. И она поспешила к ним с уже готовым счетом.
— Еще чего-нибудь, Фрэнк? — спросила официантка сиплым голосом. Да и каким еще он может быть у женщины, работающей в подобном заведении?
— Нет, спасибо, — ответил Бер, прежде взглянув на Сьюзен, которая отрицательно помотала головой. Когда он вынул кошелек, она тут же полезла за своим.
— Можно я…
— Конечно же, нет, — пробормотал Бер, отсчитывая банкноты, — но за предложение спасибо.
— Я знала, что ты скажешь «нет», — улыбнулась Сьюзен, и от этой улыбки его бросило в жар.
— Пошли?
Она взяла сумку, пальто и шарф и выскользнула из кабинки.