Ей не нужно было продолжать. Было достаточно понятно, что именно она увидела.
У человека были волосы… масса волос. Он был обнажён до пояса, и единственное, что росло у него на теле, на сколько мы могли видеть, были густые, курчавые волосы. И на груди и на спине. Он не был очень крупным, но был крепким. Его мышцы были толстыми, не имеющими ни грамма лишнего жира. Волосы на голове отросли длинными и были перевязанны сзади потрёпанным клочком материи. Борода была коротко подрезанна.
Он отвернулся от гладкой наружной стенки корабля, словно прислушиваясь к какому-то звуку, раздавшемуся где-то вблизи, и мы увидели всю его спину. На ней не было ни малейшего следа чёрной паутины.
Кончиками пальцев он нащупал край воздушного шлюза и попытался просунуть ногти в щель — глупое, бесполезное движение, но которое в определённой степени выдавало нам его намерения.
— Похоже, — сказал Конрад спокойно, — что паразит, в конечном счёте, добрался не до всех.
— Ты сказал, что не видел никаких следов, — шепнул мне Натан.
— Не видел, — заверил я его. — Но что это доказывает? Нельзя делать вывод из отсутствия доказательств.
Он знал это так же хорошо, как и я. Я посмотрел на него и увидел, что его брови нахмурились. Он был обеспокоен. Это было нечто, чего он не предвидел. Горожане сказали ему, что за пределами города людей не было. Я не обнаружил ничего, что позволяло бы предположить, что они могли существовать. Подозрение, приходящее ему на ум, было достаточно очевидно.
Не было ли это хитростью?
— Эти волосы не могли отрасти за одну ночь, — сказал я. — И мне не верится, что люди города могут запросто снять свою поросль, как если бы она была просто грязной рубахой.
— Впусти его в шлюз, — сказала Карен. — Нам вовсе не нужно пускать его куда-либо дальше. Мы можем разговаривать через интерком. Но впусти его… Он нервничает. Они могут наблюдать за кораблём.
— А лучники они хорошие, — сказал я. — Я бы не стал рассчитывать, что темнота помешает им.
— Вы когда-нибудь слыхали о Троянском Коне? — Возразил Натан.
— Мне он не кажется греком, — сказала Карен.
— Хорошо, — быстро сказал Натан. — Скажите Питу впустить его.
Я легко мог возмутиться его автоматическим взятием командования на себя в данной ситуации, но я не стал этого делать. Он принимал единственно возможное решение.
Мы наблюдали, как на заросшем лице человека отразилось удивление, когда внешний люк скользнул в свою выемку. Он отпрыгнул назад и показалось, что он едва не развернулся и не убежал. Но он справился со своими рефлексами не более чем после секундного размышления и практически впрыгнул в помещение через отверстие.
Карен крикнула Питу, и наружная дверь снова закрылась. Изображение на экране изменилось. Он на секунду померк, затем стал отображать только темноту. Затем Пит включил в шлюзе свет, и мы увидели, как посетитель закрыл руками глаза, чтобы защититься от сияния. Он сжался в своего рода оборонительную позицию. Как только он смог выносить сияние света, он украдкой огляделся сквозь пальцы.
Натан подключил микрофон к панели под экраном и набрал комбинацию на клавиатуре, чтобы соединить его с динамиком, расположенным в стене дезинфекционного помещения.
— Ты меня слышишь? — Спросил он.
Ответ был совершенно очевидно утвердительным. При звуке человек в шлюзе подпрыгнул, словно перепуганный заяц. Он посмотрел вверх, и его глаза почти сразу остановились на динамике. Камера была расположенна прямо над ним, поэтому казалось, что он смотрит с экрана прямо на нас. Его волосы были тёмно каштановыми, почти чёрными. Кожа была загорелой и лоснящейся. Штаны, которые были его единственой одеждой кроме мокасин на ногах, были сделаны из шкуры одного из животных, которых мы называли быками.
Прежде, чем ответить, он бросил ещё один взгляд вокруг — на указательные стрелки, на органы управления дезинфекционной камеры, на шкафчики, где хранились различные части оборудования и костюмы. Но ничего не тронул.
— Я тебя слышу, — сказал он.
— Мы можем тебя видеть при помощи камеры, — сказал Натан. Боюсь, что тебе нас нельзя увидеть. Но возле громкоговорителя есть микрофон. Мы можем отчётливо тебя слышать. Я не могу позволить тебе пройти дальше. Не пытайся действовать органами управления внутренней двери — они зблокированны из комнаты управления. Ты должен оставаться там. Мы не отваживаемся впустить тебя из-за угрозы… инфекции.
— Я не из города, — сказал он. — Я с севера.
Натан глянул на меня. Я пожал плечами.
— Ты пришёл, чтобы найти нас? — Спросил Натан.
— Меня зовут Антолин Сорокин, — ответил тот. — Один из наших два дня тому видел людей из города возле корабля. Он увидел с ними человека в пластиковом костюме. Мы решили, что это должно означать прибытие посторонних… с Земли. И некоторое время назад видели большой метеор.
— Да, — сказал Натан. — Это был наш корабль.
Волосатый не дал ему продолжать.
— Я должен был прийти под покровом темноты, — сказал он. — Лучники могут быть где-то поблизости, хотя вы и не на их землях. И я должен был прийти один. Если бы они узнали, что я был здесь…
Натан осторожно прикрыл микрофон рукой и повернулся к Мариэль.
— Он говорит правду? — Спросил он.
Несколько секунд царило молчание. Мариэль пристально вглядывалась в изображение на экране.
— Да, — сказала она наконец, — думаю, что да.
— Но… — начал Натан.
— Я не знаю, — сказала она. — Есть что-то немного странное. Его реакции не совсем… адекватные. Но это не обязательно не нормально. Я встречалась с подобными проявлениями и раньше, у людей, которые просто не являются социально… хорошо приспособленными, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Но он не лжёт?
— Не думаю, — сказала она. — И он действительно не производит впечатления человека, который любит людей из города.
Натан открыл микрофон.
— Ты говоришь, что лучники убили бы тебя, если бы знали, что ты пытаешься вступить в контакт с нами?
— А ты как думаешь? — Хрипло сказал Сорокин. — Они стреляют, как только завидят нас. Они охотятся за нами и перебили бы всех до одного, если бы только смогли. Но знаем местность лучше их. Они хотя бы сказали вам о нашем существовании?
— Нет, — сказал Натан. — Они отрицали это.
— Они боялись, что вы могли бы нам помочь, — сказал Сорокин.
Я вытянул руку, перегнувшись через стол. Натан, после короткого колебания, протянул мне микрофон.
— Вы обладаете иммунитетом против паразита? — Спросил я.
Он рассмеялся, но без тени юмора.
— Я не знаю, — произнёс он. Мы решили, что должно быть так. Мы избегаем любых возможных контактов с ним, и мы едим мясо, поскольку думаем, что он не любит хищников, но мы не знаем, предохраняет ли нас что-либо из этого от заражения. Возможно, мы обладаем иммунитетом от природы, а может, и нет. Но мы свободны от этой штуки и делаем всё, что в наших силах, чтобы такими и оставаться.
Теперь настала моя очередь прикрыть микрофон. — Если он обладает иммунитетом от природы, — сказал я Натану, — это меняет положение вещей. Меняет весьма существенно.
Он кивнул.
Я вернул ему микрофон.
— Сколько вас здесь? — Спросил он.
— Шесть сотен, или что-то около того, — ответил Сорокин. — Мы не находимся все вместе. Маленькие группы, по большей части. Мы много перемещаемся по округе. Если бы мы осели, то были бы уязвимыми… Эти лучники не промахиваются. Где-то могут быть ещё люди. Всё время несколько человек пускаются в путь, чтобы уйти как можно дальше… за тысячи миль, чтобы найти место, где они могли бы осесть в безопасности.
— Но большинство из вас остаётся здесь. Почему?
— В долине множество преимуществ. Здесь легко жить. Мы знаем эту местность, знаем, как выжить. А за горами… кто знает — что там? Но люди пытаются, как я говорил. Быть может, я и сам попытаюсь однажды. Быть может, все мы. Ну а пока, если дела идут плохо… иногда мы делаем налёты на город. На их поля. Мы всегда стараемся украсть немного, чтобы сделать запасы на зиму.
— Поинмаю, — сказал Натан. — Ну а теперь, когда ты здесь, чего вы хотите от нас?