— Я сожалею о способе, каким мы привели вас сюда, — сказал он. Это было нежелательно, но необходимо. Мы бы не прибегли к обману, если бы не ощущали, что ситуация предоставляет нам мало возможностей.
— Обману? — Переспросил я.
— Пойдём со мной, — сказал он, вставая. — я покажу тебе кое-что. Ты должен знать правду.
Мы подошли к двери, затем сделали паузу, пока я последовал за ним. Я сделал это, несколько колеблясь. Он не повёл меня далеко всего лишь пол дюжины шагов ко второй от моей камере. Когда мы проходили мимо двери Карен, я заглянул в неё. Она сидела на кровати, но когда увидела меня, вскочила на ноги и подошла к двери. Я поднял руку, наполовину, чтобы поприветствовать её, а наполовину, чтобы призвать к спокойствию. Я шёл, чтобы посмотреть, что Эго собирался показать мне в камере Сорокина.
Сорокина там больше не было. По сути, он вообще боль ше не существовал.
Они отодвинули кровать от стены, чтобы с обеих сторон от кровати было пространство для двух Слуг, стоявших на коленях. Вместе с человеком, лежавшим на ней, они образовывали своего рода круг, держа друг друга за руки, все пребывая в каком-то трансе. Их паразиты также соединились — и кольцо было замкнуто, так как чёрная субстанция ползла по спине того, кто раньше был Сорокиным, постепенно распространяясь по всей поверхности его тела. Его волосы плностью выпали. Если бы не упоминание Эго об обмане, я мог бы усмотреть в этом обычную процедуру представления — приёма новой овцы в отару. Но я понял, что то, что предстало перед моим взором, было метаморфозой обратной той, что уже имела место раньше.
Они создали Сорокина. Сам выдумал его. Внешние проявления паразита были удалены адсорбцией. Суперстимуляция гормональных и физических процессов отрастила ему волосы. И его разум был буквально сформирован. Он не притворялся… Он действительно стал новой личностью. Он был достаточно хорош, чтобы убедить даже Мариэль.
— Я даже не подозревал, что вы могли сделать что-либо подобное, пробормотал я.
— Мы тоже, — ответил Эго. — До тех пор, пока не возникла необходимость. Мы только начинаем осознавать, что мы можем делать… и кем мы можем быть. Прогресс достигается при исследовании новых проблем. А мы только-только начали.
— Это была очень правдоподобная история, — сказал я. — Даже при том, что мне не удалось найти ни малейших свидетельств, говорящих о существовании других людей… я был готов поверить в неё.
— Мы были уверены, что вы поверите, — сказал Эго. — Когда поняли, что ты искал так упорно на корабле.
— Таким образом вы выманили двоих из нас из корабля. Это вам ничего не даст. Вы не сможете выманить остальных. Как бы вы не были убедительны, там всегда остаются двое. Это одно из нерушимых правил.
— Нам не нужно выманывать больше никого из ваших наружу. Нам нужно только послать одного из вас обратно внутрь.
Я следил за молчаливой церемонией, которая воссоздавала одного из граждан Нации из чего-то совершенно отличного — запрограммированного существа, из почти совершенной имитации того, чем он притворялся.
— Это не сработает, — сказал я ему. — Вы располагаете временем и хорошей историей, в которую ещё верят на борту «Дедала». Но в одном из ранцев, которые вы отобрали у нас, имеется радио, и на корабле ждут нашего доклада. Если мы этого не сделаем, они начнут подозревать неладное. Имея время, вы, быть может, и смогли бы запрограммировать меня, как вы запрограммировали его — включить меня в состав Нации, уничтожить мою индивидуальность, настроить меня, как настроили его, сделать меня наследником Иуды. Но вы не сможете внедрить меня на корабль. Мариэль знает меня слишком хорошо — а она может читать мысли. Вы обманули её с выдуманной личностью, но вам не удасться обмануть её чем-то, притворяющимся мной… или Карен. Вы зря потратили время. Вы ничуть не приблизились к захвату корабля.
— Наша цель состоит вовсе не обязательно в этом, — сказал человек в чёрном. — Действительно, это было бы чрезвычайной мерой, если бы мы предприняли такую попытку.
— Так что же вы намереваетесь делать?
— Мы ещё не знаем. Это зависит очень сильно от того, что мы выясним, обдумывая суть сложившейся ситуации. Что мы должны будем сделать, в очень большой степени зависит от того, что намерены делать ваши люди.
Это известие вовсе не наполнила меня надеждой. Я знал, что намерен был сделать Натан, и ни насекунду не мог предположить, что меры, которые Нация предпримет в ответ, были бы какими-то отличными от чрезвычайных.
— Вы могли задержать меня, когда мы вернулись с севера, — сказал я. — Вы не должны были позволять мне рассказать другим то, что я выяснил. Зачем же вам задерживать меня теперь, когда слишком поздно?
— Вероятно было ошибкой пытаться обмануть вас с самого начала, сказал Эго. — Но мы прибегли к обману из самых невинных побуждений. Мы думали защитить вас от ваших собственных страхов и предубеждений. Нашей целью тогда было успокоить вас до того, как принять в лоно Нации в союзе с Самим. Давая вам время изучить нас, мы тем самым, прдеоставляли и себе возможность изучить вас. То, что мы выяснили, несколько изменило наши намерения. Никогда не было никакого стремления применить к вам силу или причинить вам вред. подобные действия были рассмотрены и отброшены. У Слуги не было другого выбора, кроме как претворять это решение в жизнь во время вашей поездки на природу. Он позволил тебе вернуться на корабль, а сам тем временем вернулся сюда, чтобы информировать Самого о новом положении вещей. В это же время мы также выяснили, что вы получили образец того, что вы называете паразитом, вопреки соглашению. Вы больше не выходили из корабля, и это заставило нас задуматься. Казалось вероятным, что вы можете никогда больше не выйти — что вы можете оставаться внутри, работая над средством уничтожения так называемого паразита. Мы боялись, что вы можете найти такое средство. Поэтому возникла необходимость выманить одного или нескольких из вас, чтобы мы могли узнать, что вы намерены делать и как, и имеется ли у нас возможность, даже на этом этапе, добиться примирения.
При объективном рассмотрении всё это звучало имеющим определённый смысл. Но я был далёк от уверенности, что это было правдой.
— Похоже, — сказал Эго, отворачиваясь от открытой двери камеры, что все мы вели себя немного глупо. Мы проявили в соих действия слешком узкое мышление. Сам проявил узко-мыслие в своём заключении, что ваше включение в Нацию было единственным подходящим выходом. Вы мыслили слишком узко, прийдя к заключению, что Сам является абсолютным злом. Сам, заверяю тебя, стал мудрее благодаря контакту с вами. Вы должны помнить, что вы являетесь первыми разумными индивидуумами, с которыми встретился Сам. Когда на Аркадии ещё оставались индивидуальные разумы, Сам находился на такой стадии своего развития, что едва ли осознавал их. История, которую рассказал вам Сорокин, безусловно была вымыслом… но не таким уж далёким от истины. Иммунитета не было, но мы верим, что прогресс в росте Самого в колонии происходил так, как было описанно. Сперва появился паразит, как вы его называете, заражая всех и каждого. Только когда он стал достаточно хорошо развит, реализовалась возможность установления связи между мозгами, и первый такой случай произошёл, конечно, случайно. Но как только связь была установлена… клетки, которые сделались нашими компаньонами не обладают разумом, но они в высшей степени активны. Они экспериментируют, в слепую, и предоставляют естественному отбору выбирать эффективные результаты. Когда колонисты поняли, что связь между разумами была возможна, они сделали всё, что было в их силах, чтобы поощрить это. Они усмотрели в ней определённое средство индивидуального контроля, новое свойство организма. Сам прошёл в своём развитии ещё одну стадию. Получив возможность, он развивался с поразительной стремительностью, но его истинная сущность была неясна даже для него самого. Как и большинство его потенциальных возможностей. Думаю, вы могли решить, что Сам являяется чем-то стабильным, чем-то раз и на всегда установившимся. Эта иллюзия, вне всякого сомнения, была подкреплена тем, как мы выстроили свой город. Но на самом деле Сам всё ещё находится в процессе эволюции, и эволюции очень быстрой. Город явился продуктом его самой ранней вспышки сознания и продуктивности. Это, как нам представляется теперь, было детской забавой. Мы верим, что скоро перерастём подобную инфантильность. Это наш дом и мы будем жить в нём ещё много лет, но причины, побудившие нас построить его, больше не значат для нас так много. Когда Сам появился, его первой мыслью было быть собой. Он не представлял себя в виде чего-то, что существует в процессе изменений. Он воображал себя чем-то завершённым… и совершенным. Претенциозный утопический дизайн города отражает это ощущение. Но правда сосотоит в том, что Сам не знает ни то, чем он является, ни то, чем он станет. Он изменяется и должен продолжать изменяться, так как каждое открытие, которое он делает, ведёт всё дальше и дальше. Но вы не должны судить нас ни на основании того, чем мы кажемся, ни, тем более, на основании страха перед тем, чем мы могли бы быть. Ваши разумы слишком ограничены. Вы не можете знать. Так же, как и мы. Одному Господу это ведомо.