— Теперь совсем не понял, — признал я.
— Что ж. Тогда в лоб: если бы моё и твоё, например, желания исключали друг друга, то мы просто-напросто никогда бы не встретились. Ты пришёл бы сюда на другом корабле и с другим куратором, я вела бы других учеников… Вот и всё. Грабитель в тёмной подворотне встретит только тех, кому не хватает приключений в жизни. Девушка, в которой ну ни каплю не сидит в подсознании желания стать жертвой изнасилования, пройдёт в метре от насильника, которого спугнёт тень, померещившийся неподалёку патруль или что-нибудь в этом духе… Но вот полчаса спустя, какая-нибудь другая девица, в чьей душе бесы громко кричат и требуют именно этого, утолит и свою, и его жажду.
— Это мерзко! — воскликнул я. Похоже, у меня скоро будет новая традиция в общении с госпожой куратором и её рабами, — это мерзко.
— Почему?! — вот теперь она точно удивилась.
— А как же… Я не знаю… Свобода воли? Ведь получается, что мои желания, большую часть из которых я даже не осознаю, определяют, где я буду, кого я встречу, что я с ним сделаю… — под пристальным взглядом Найт я как-то осёкся.
— Ты ведь понимаешь, как тупо это звучит, да?
— В моей голове оно выглядело лучше, — признался я, — речь должна пойти о том, что странно ставить какие-то глупые подсознательные желания выше разумного, осознанного выбора.
— Даже если осознанный выбор сделает тебя несчастным? — Найт хлопнула в ладоши, и в кабинет просочился кто-то из слуг.
— Глинтвейна организуйте.
— Госпожа, через полчаса будет готово! — парень с поклоном испарился.
— Как может воплощение в реальность моего выбора сделать меня более несчастным, чем исполнение моих неосознанных желаний?
— Чувство вины, например? Посмотри на того же Громова. Ему там, при жизни, наверное, неслабо досталось. Он сюда попал весь переломанный в душе. Кто помог ему?
— Вы!
— А я для него кто?
— Его госпожа?
— Да, его Госпожа. И отличная иллюстрация того, что сознательное решение только следует за играми подсознания и с сильным запозданием. И наш мир исполнил его желание задолго до того, как он сам понял, что ему это нужно.
— Тогда я не понимаю вообще ничего! Почему вы двое так сильно убеждены, что я наношу вред себе, что я «продалбываюсь», что я избегаю принятия решений, если сами потом говорите, что сознательные решения не закон?! — я вскочил на ноги.
— Сядь.
— Это чёртов бред! И я эту херню больше слушать не собираюсь! — проорал сей в лицо и двинулся к выходу.
— Стой, — Найт поднялась со своего места.
— Да пошли вы! — бросил я через плечо. Раздался резкий щелчок, и удар плети по ногам заставил меня упасть.
— А ты не думал… — Найт шагнула ко мне, покачивая своим оружием, лежавшим всё это время где-то за подлокотником её кресла, — ты не думал, что именно эта неспособность признать свои желания, сознаться в них, принять их, позволить этому месту исполнить их, и делает людей безымянными. Когда они сознательно заставляют себя хотеть вещи, которые их душе противны, когда они обманывают себя и подавляют в себе истинные желания…
Я вскрикнул от новой боли, когда плеть Найт рубанула по моей спине.
— Обычно, бить людей через одежду не стоит, волокна ткани загрязнят рану, вызовут заражение и всё такое, — сообщила девушка, замахиваясь для нового удара, — но человек, стесняющийся признаться в своей тяге к морю и старательно обманывающий себя и окружающих, в итоге становится рабом на галерах. Человек, боящийся реализовать свою тягу к архитектуре, навечно останется вкалывать на стройках. Живую мебель тебе уже показывали. Если мир чуть ли не на тарелочке с голубой каёмочкой приносит тебе прямо под нос то, чего ты в глубине души желаешь, а ты нос воротишь и кричишь “нет, мне не надо!” - ты сам себе во всём виноват.
Я закусил рукав и попытался вынести следующий удар достойно. Почти получилось. Почти.
— Чем дольше сжимаешь пружину, тем сильнее она ударит, когда разожмётся, — наставническим тоном сообщила госпожа куратор, — а ты из всей своей группы остался последним, кто не примирился с собой. Та сила, что оберегает всех нас, присматривает за нами, помогает нам реализовать свои желания, недовольна тобой. И недовольство это растёт.
Я перекатился на спину и взвыл, корчась от боли.
— Неразумно, — презрительно уронила Найт, — только раны разбередишь. Ты же у нас такой рационалист…
Больно. Блять, это пиздец как больно! Но мне слишком сильно хотелось отомстить, вывести в игру козырь, припрятанный в рукаве. Точнее — пистолет в лодыжечной кобуре. Уже взведённый, патрон в патроннике, УСМ двойного действия — просто нажми на спуск!
БАМ! — звук выстрела раскатился по кабинету, эхом отражаясь от стен. Найт качнулась, кажется, я увидел красный фонтанчик, ударивший из её плеча, впрочем, быть может, мне показалось. До этого дня я ни разу не становился жертвой тёмной магии. Да чего уж — в тот самый момент я понял, что до сих пор больно мне не было ни-ко-гда. Запись моих воплей и катания по полу Найт потом ещё не раз использовала в наших спорах, когда рациональные аргументы подходили к концу. Эта ведьма просто зааплодировала, проговорила какое-то заклинание — и её колдовство по одному переломало мне все пальцы, а потом медленно, несколько часов, сдирало с меня кожу. Найт же своей магией не позволяла мне слишком рано потерять сознание или умереть. И я правда не хочу всего этого описывать.
========== Глава 11. Feuer frei. ==========
Комментарий к Глава 11. Feuer frei.
Матюков насыпало немного.
Интересно, сколько раз нужно умереть, чтобы мозг перестал мучить фантомными болями первые часы после возвращения? Сука, это надо уметь! Я, похоже, мастер заводить прекрасные, дружеские отношения! Беглый взгляд в окно показал, что дом мой кто-то пасёт: в переулке напротив крутился какой-то мрачный субъект, периодически зыркавший в сторону моих ворот. Вот как, значит?
Что ж. Мой дом — моя крепость, мой магазин — всё равно что часть моего дома, чтобы выбраться куда-нибудь вовне мне всегда хватит порталов…
— Жди, жди! — пробормотал я себе под нос, борясь с искушением достать из оружейного шкафа винтовку и шепнуть разок-другой по любому соглядатаю, который только попадётся мне на глаза, — жди, а я пока дома поскучаю.
Но сидеть «в осаде» не самое лучшее времяпрепровождение, надо отметить. То ли нервы, то ли скука, то ли зуд какой-то в голове… В общем, я не нашёл ничего лучше, чем спуститься до портала и перенестись в свой родной оружейный магазинчик. Ну, а что? Давно я там не бывал, повесив все обязанности по уходу за образцами и обслуживанию клиентов на иллюзорных помощников и големов. Ряды стеллажей и оружейных пирамид с пистолетами, автоматами, винтовками, пулемётами, горы коробок с патронами, магазинами, приспособлениями для чистки, ящики запасных частей… Показуха, конечно, страшная, но многим нравится. Всё равно украденный ствол не пронесёшь через двери, да и в помещении весёлых пострелушек устроить не удастся. Не в моём магазине!
Я подошёл к кассе и щелчком пальцев развеял иллюзию продавца, усевшись на его место. Забавно, в ящике стола у этого фантома обнаружился наполовину разгаданный сборник кроссвордов. Какая реалистичная имитация! Хотя, без посетителей тут и впрямь скучновато. Я включил музыку.
В пустом магазине среди скучающих винтовочных стволов раскатились тихие, грустные гитарные аккорды и женский голос:
«Там, внизу, живешь, и знаешь — либо в небо, либо в омут,
А, гляди ж ты, как бывает — В небесах почти как дома».
— Не отмучился, не выйдет, чья-то жизнь на мушке бьется, — начал негромко подпевать и я сам, — Бог патроном не обидит, кто не сдохнет, тот прорвется!
Звякнувший на открывшейся двери колокольчик я не услышал. Шаги — тоже.